Факт остается фактом: моя собака любит меня больше, чем я ее, и это всегда порождает во мне смутный стыд. Собака в любой момент готова пожертвовать за меня жизнью... А как поступил бы на ее месте я?
К. Лоренц
С самого детства меня заставляла задуматься одна и та же ситуация. Даже не ситуация, а дорожный знак, который я время от времени видел возле пешеходных переходов. На нем изображены черные с круглыми стеклами очки: «Переход для слепых»! Но где они? Видел их кто-нибудь? И кто им помогает?
Вопросы оставались без ответов. Знакомые, которых я расспрашивал, удивленно пожимали плечами, а некоторые отвечали вопросом на вопрос: «А зачем тебе это?»
С тех пор прошло довольно много времени. Но есть категория детских вопросов, внутренних противоречий, которые возвращаются к тебе снова и снова, хотя ты уже давно стал взрослым...
Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что незаменимые помощники для этой работы — собаки. Те самые собаки, которые в бесчисленном количестве населяют города, оставаясь незамеченными людьми; те самые собаки, которые благодаря своей преданности человеку всегда, во все времена были рядом. И эти же самые собаки оказываются способны не только выполнять набор четких инструкций при работе со слепым человеком, но и проявлять чисто человеческие качества — чуткость, понимание, преданность и самопожертвование.
Сейчас в мире существует довольно много школ для собак-проводников. У нас в России — пока одна-единственная: «Российская школа по подготовке собак-поводырей». Наш собеседник — директор этой школы Анатолий Михайлович Ермошин.
•Анатолий Михайлович, как пришла идея открыть школу по подготовке собак-поводырей? Откуда сами корни этой идеи?
Корни — из Высшей военной школы, которая во время Великой Отечественной войны занималась подготовкой собак для фронта — собак-разведчиков, собак-подрывников, собак-связистов и т. д. И когда закончилась война, когда люди, которые занимались их обучением, начали уходить в запас, было решено, что необходимо помочь тем, кто в войну потерял зрение. У истоков этого дела стоял Николай Егорович Орехов, полковник Советской Армии. Он привел с собой несколько офицеров, которые вместе с ним начали заниматься подготовкой собак.
•А как появилось само понятие «собака-проводник»?
Это было во время Первой мировой войны, в Германии. Один из солдат потерял зрение, и когда он находился в госпитале, главный врач, чтобы скрасить его одиночество — не видит же человек! — привел ему свою овчарку. И заметил, что овчарка поняла, что солдат слепой, и стала оберегать его от препятствий. Вот он идет, а там скамейка, собака загораживает и не дает туда идти. Яма — она опять не дает... Вот с чего началось. Тогда и поняли, что собака многое понимает и стремится помочь.
У нас, конечно, все это появилось гораздо поздней. До этого подобные школы уже возникли и в Англии, и в Америке. В Англии у основ школы собак-проводников стоял русский белый офицер Николай Ляхов, который эмигрировал после революции. Сначала он жил в Швеции, и когда из Англии приехала женщина, которая занималась благотворительной деятельностью, с идеей создать в Англии такую службу, она привлекла его.
•Как собаки попадают в вашу школу?
Раньше у нас был собственный питомник и собак мы выращивали сами, но с началом перестройки из-за недостатка средств от него пришлось отказаться. Основной источник собак — это скупка у населения. Также мы сотрудничаем с армейскими и милицейскими питомниками, обмениваемся собаками с устраивающими нас рабочими качествами.
•Сколько собак из попадающих к вам способны работать проводниками?
Процент отбора у нас очень небольшой. При своем питомнике он составлял 36% пригодности, а сейчас — не более 15–20%. При этом в Англии питомник, снабжающий собаками все 10 школ подготовки собак-поводырей, поставляет в общей сложности 1200 щенков в год, и процент пригодности составляет 80%.
•Какие требования предъявляются к собакам, которых вы собираетесь обучать?
Будущий проводник должен иметь, прежде всего, устойчивую нервную систему, спокойно относиться к людям и животным, быть равнодушным к любым громким звукам, не бояться транспорта. Немаловажную роль играет предрасположенность собаки к аппортировке. Ведь она должна поднять любую оброненную хозяином вещь. В этом плане незаменимы лабрадоры, которые могут поднести живого цыпленка, даже не напугав его.
•Все ли собаки, прошедшие первичный отбор, становятся поводырями?
Конечно, нет. Во время обучения собаки сдают несколько экзаменов. Сначала просто по маршруту, потом с инструктором в светонепроницаемых очках. Последний, самый главный экзамен — уже с инвалидом. Был такой случай: пошел инструктор по маршруту, проходившему через лес, а пес среагировал на белку, дернул. В работе такое недопустимо, и задача инструктора — предусмотреть как можно больше вариантов развития событий.
•Как сами инвалиды относятся к собакам? Были ли случаи несовместимости? И вообще, чем вы руководствуетесь, подбирая собаку для конкретного человека?
Инвалиды относятся к собакам как к самому близкому и дорогому члену семьи. Ведь собака — это эффективное средство, позволяющее избавиться от зависимости и вновь почувствовать себя самостоятельным человеком. Собаки подбираются исходя из анкетных данных инвалида. Иногда подходят собаки, прошедшие общий курс, иногда приходится готовить собаку под конкретного человека. Пример — отсутствие левой руки. Обычно несовместимости не возникает. Хотя один пример был: одна женщина имела необычную походку — переваливалась из стороны в сторону. Большим собакам она постоянно наступала на лапы, а взяв маленькую колли, великолепно с ней сработалась.
•А что происходит с собакой, если она теряет хозяина, если, к примеру ее хозяин умирает?
У нас скорее обратное происходит. Вот был один инвалид ВОВ, он у нас получал пять собак.
•От чего же они умирали?
У них же век короче — 12–15 лет... Он последнюю собаку приезжал получать в 70-летнем возрасте. Я председателю тогда позвонил, а он и говорит: «Да вы что, пятую собаку!» А я ему: «Ведь у него никого не осталось кроме этой собаки, он просто без нее ничего не сможет». У него вся жизнь — это собака. Она его ведет, она ему помогает, она и во время грустных моментов его обласкает. И, конечно же, чувствует, когда ему тяжело. Она придет и полижет, облизнет...
•Существует такой стереотип: собаки-поводыри находятся
в состоянии готовности, всегда настороже. А бывают они веселыми, игривыми?
Они настороже никогда не бывают, потому что им категорически запрещено защищать своего хозяина. Им запрещено быть настороже. Собака должна быть «абсолютно доброй» и ни в коем случае не защищать своего хозяина. Вот представьте себе: идет слепой, а какой-то знакомый, который давно его не видел, подходит, здоровается, и собака начинает защищать хозяина. Все, это не собака-проводник. Или еще один вариант. У нас ведь инвалиды не только по зрению, бывает и сахарный диабет, бывает и отсутствие нижней конечности. Что-то случилось с ним, упал он, ему нужна помощь, его поднять надо. А собака будет «защищать», может даже пострадать посторонний человек. То есть такая собака уже не помощник.
У нас были случаи, когда нападали на женщину с собакой-проводником. Собака и видит, и скулит, но она не будет нападать и защищать человека. Агрессия исключается полностью в любой форме. Поэтому к нам и трудно подобрать собак. У нас из ста собак только примерно пять проходят «профпригодность».
•Скажите, а с кем проще работать — с собакой или с человеком?
Трудно сказать.... Здесь есть два подхода. Мы сначала смотрим, как будущий инструктор-методист работает с собакой, а потом — как он находит общий язык с инвалидами. Дело в том, что если один из этих критериев не будет устраивать: если плохо будет с собаками обращаться, а хорошо с инвалидом, или наоборот, будет хорошо с собаками, но не найдет общего языка с инвалидами, — как инструктор он не подойдет. Поэтому мы сначала смотрим, как он с собакой работает, а потом — как с человеком. А в некоторых странах наоборот, сначала смотрят, как инструктор с инвалидом находит общий язык, а потом с собакой. Но все равно, исход-то один и тот же. Что-то из этого не получается — значит, всё. У нас были случаи, когда приходили молодые парни, применяли жесткие методы... Мы их, конечно, уволили. Может быть, в других направлениях и применяют такие методы по отношению к собакам, но у нас — нет.
•То есть наказания не применяются вообще, только игровой метод?
Да, только игровой метод. Нельзя собаку лишать активности в нашем деле, нельзя ее лишать момента принятия решения. Если ее прижимать, муштровать, то она не сделает ни шагу самостоятельно и будет ждать решения от тренера или хозяина. А собака-поводырь должна чувствовать себя полностью самостоятельной, должна сама принимать решения, как лучше провести слепого.
•Анатолий Михайлович, а почему Вы решили заниматься именно этим делом?
Я же сам инвалид по зрению, инвалид армии и в Обществе слепых работаю с 1964 года. Прошел здесь все инстанции, какие только есть, — был рабочим, был мастером, начальником цеха, гендиректором производственного объединения... А потом перевели сюда.
•Для Вас эта работа — больше собаки или больше люди?
Конечно, люди. Для чего же мы готовим собак — для людей. Для того чтобы они чувствовали себя свободными, независимыми от посторонних.
•Среди ваших собак у Вас есть любимцы?
А они все у меня любимцы. Я ведь рано встаю — до семи, особенно летом. Прохожу мимо вольеров — то одну с собой возьму, то другую. Как только подходишь — они уже выглядывают... А однажды на показательных выступлениях одна овчарка всех удивила: выполняет все команды, делает все исключительно хорошо, но при этом смотрит в мою сторону... Я объяснил, что у нас с ней очень близкая дружба.
***
Одно из основных качеств, которое предъявляют собакам-поводырям, — компаньонство. Ведь, в первую очередь, это не какое-нибудь средство навигации, а Друг, способный видеть и чувствовать твою боль и радость, готовый в любой момент откликнуться на нее.
Можно, конечно возразить, что на подобные взаимоотношения способна лишь небольшая доля всех собак. Да, по отношению к профессиональным собакам-поводырям это так. Но практически все ограничения касаются лишь функциональной специфики собаки либо психологической устойчивости к некоторым «собачьим рефлексам» (реагирование на разные звуки, других животных, постоянное