Вот уже 35 лет каждую весну в биологическом музее им. Тимирязева проходит выставка «Удивительное в камне». Много людей побывало на ней, и вряд ли найдется в Москве человек, не слышавший о той удивительной красоте, которую можно там увидеть. Организатор выставки — Московское общество любителей камня.
Мы договорились о встрече с председателем общества Анатолием Николаевичем Коробковым. Вошли в обыкновенную московскую квартиру, а попали в необыкновенный мир. Поразила удивительная теплота встречи, словно мы просто пришли к себе домой. Такое случается, но не часто. Никакой отчужденности, отстраненности, напряжения. Первое, что останавливает на себе внимание, — картины, многие из которых написаны хозяином дома. На полках лежат камни, привезенные из разных уголков мира: горные хрустали, топазы, удивительные пейзажные агаты, некоторые в оправе. «Это не аппликация, не мозаика, это природа нарисовала картину, — объясняет нам Анатолий Николаевич, — я просто ее увидел и сделал раму. Рама порой так же важна, как и сама живопись, она отсекает окружающий мир и оставляет вас наедине с картиной».
Анатолий Николаевич, как случилось, что вы стали любителем камня?
Я рос в доме, где много внимания уделялось искусству. Моя мама была увлеченным художником-любителем. У меня по маминой линии (она из обедневшего дворянского рода Билинских) вообще талантливые люди были. К примеру, дядя, погибший в гражданскую войну, был очень одаренным энтомологом. В бабушкином доме хранилась его коллекция бабочек. Помню, я забирался на чердак и просто обмирал от этих жучков и бабочек.
Отец мой тоже очень способный человек был. (Под Муромом есть деревня Коробково, вот и эти Коробковы оттуда.) Представьте, с образованием в четыре класса, проскакав на коне вместе с Буденным по Украине и Польше, он закончил горный в Днепропетровске, затем Бауманский в Москве и, очень быстро сделав карьеру, стал директором Уралмаша. А Уралмаш – это камни.
А еще я увлекался полетами. В 15 лет окончил аэроклуб, стал летчиком-инструктором. Вот и вышло, что моя жизнь – это полеты и камни...
Сверху, из самолета, наверное, камней не видно…
Сверху виден мир, состоящий из камня. Я вам скажу, что такое камень. Камни — как небо, море, горы, они гипнотизируют нас. Море гипнотизирует вас? Горы завораживают? Камень — это четвертая философская среда, которая гипнотизирует. Это прикосновение к вечности, может быть, совершенно неосознанное. Оно останавливает, отбрасывает мелочи жизни, суету. Вы уже не в лесу, где за деревьями леса не видно, вы возвышаетесь — и видите лес и остальной мир. Когда вы летите в самолете, а под вами земля, людей с самолета уже не видно, человек настолько крохотное существо, что при высоте 0,5 км уже человека вы не видите. Под вами мир, вы проходите сквозь облака, вы прикасаетесь к этой громадной стене вечности, и вы живете в ней.
Невозможно уйти и от другой вечности — от красоты камня. Я сейчас покажу камень, которому 1,5 миллиарда лет. Вы понимаете, что такое полтора миллиарда лет? Нет. И я не могу этого понять. Это за пределами человеческого разума. Это треть возраста Земли. Он был, когда никаких динозавров еще не было. У него была правильная геометрическая форма шестигранника, очень красивая фигура. Это не трещины, это рисунок, рожденный временем. Любой скульптор умер бы от зависти. Поставьте и смотрите. Любой замрет, увидев, потому что это – вечность, стоящая за пределами человеческого понимания.
Ученые уже много лет спорят о живой и неживой природе. Что такое жизнь? Это обмен и самовыражение. Где жизнь и где не жизнь? По-моему, это просто некорректное понятие. Вся природа живая, вопрос только в масштабе времени. Все камни живут. Причем никакого «шаманства» в моих словах нет. Они меняются, замещаются один другим. У нас с вами жизнь как проходит? Мы можем заболеть и выздороветь в течение 5–10 дней. Мы можем измениться за 50–70 миллионов от младенца до старика. А камню нужно 50–70 млн. лет для того, чтобы образоваться, затем раствориться или заместиться еще чем-нибудь другим. Идет непрерывный процесс замещения, строительства и замещения во всем неживом мире. Тогда что такое жизнь? И есть ли тогда неживой мир вообще? Вся природа живая. Просто масштабы разные.
Как было создано Общество любителей камня?
В начале XIX века, в 1805 году, возникло Московское общество испытателей природы (МОИП). Это торое Общество, которое возникло в императорской России (первым было Общество пожарников, оно на четыре месяца раньше образовалось.) МОИП сегодня — очень интересное антикварное явление. Его устав был списан с устава Британского королевского научного общества. Никаких зарплат, только честь быть членом Общества. Президентами Общества всегда были знаменитые русские ученые. И вообще, все ученые, жизнь которых была связана с Москвой, имели отношение к МОИПу. Так, например, Гете был членом Общества. Александр Леонидович Яшин около 30 лет был президентом МОИП и одновременно вице-президентом Академии наук. Мы его очень любили, это был настоящий интеллигент. МОИП имеет интересную историю и авторитет, который соизмерим с Российской Академией наук. А ведь Академия Наук занимается чем? Ее должны интересовать фундаментальные науки. В Советском Союзе этого не получилось. Она была практически переориентирована на прикладную науку. То есть решались конкретные задачи: надо сделать это и это. И вот ученые начинают гудеть своими мозгами, задают вопрос природе — а природа им фигу показывает. В общем, что-то такое делается. Да и мы потихонечку стареть начали.
Мы — МОИПовская секция минералогии поделочного камня, это наша родина. Когда начался перестроечный процесс, появилась возможность контактировать с зарубежными коллекционерами, и мы поняли, что не обойтись без коммерции, она неизбежна. Не в смысле выгоды, а в смысле образования коллекции. Весь мир построен на том, что вот я принес рюкзак, пять камней поставил в коллекцию, а двадцать осталось. И эти двадцать я умно должен обменять на те образцы, которых у меня нет. А кто-то умно должен мои двадцать взять и поставить у себя в коллекции. По этому принципу обмена все мировое сообщество любителей камня и существует. Мы вынуждены были создать юридическое лицо, тогда и возникло Московское общество любителей камня. Сейчас мы просто региональное общество любителей камня, имеем право коммерческой деятельности.
Много ли сейчас любителей камня?
У нас в секции примерно 130-160 человек. Это очень мало. Зато очень интересные люди. Например, как Белла Ухина – наша геологиня. Она создавала геологическую карту Приморского края и Чукотки. Борис Скубенко – потомственный художник. На выставке есть одна камея, я считаю, что это лучшее, что я видел в своей жизни. Она сделана из кремня, на ней богоматерь с младенцем в утробе. Я никогда не видел, чтобы камень так сотрудничал с художником. Камень в своем рисунке уже создал эту икону, а Боря ее просто проявил. Думаю, что прославленные камеи — не соперники этому произведению. Я вам рассказываю о людях, для которых их дело – это любовь, это единственное дело их жизни. Наташа, сестра Бориса, говорит, что он может сутками ничего не есть, не спать, а работать, работать, работать. У него великолепный вкус, великолепное чутье прекрасного, и режет он тонко, у него выразительные персонажи. Арон Григорьевич Кац— геолог, полярник, сильная личность. Борис Зиновьевич Кантор — электронщик, научный сотрудник, но к его работам по минералогии с уважением относятся профессионалы.
Я вам скажу такую вещь. Любовь, интерес к камням и занятие ими стало сейчас любимым хобби в мире. По данным 6-7 летней давности, только в США существовало более 2000 клубов любителей камня. Мы друзья с Баварским обществом друзей минералов. Наши общества — коллективные члены друг у друга: мы члены у них, они у нас. Мы познакомились в 1990 году. До этого они нас несколько лет подряд приглашали, но мы не ехали, не могу понять, почему. Но в 1990 году, наконец, собрались. Мы оплачивали только дорогу. Они нас принимали, оплачивали гостиницу и все-все-все. Мы сделали выставку. В Мюнхене ежегодно проходит Всемирная биржа-выставка «Дни минералов». На выставку съезжаются торговцы и любители камня со всего земного шара. Это нечто! Побывать там — это впечатления на всю жизнь. Президент этих «Дней минералов» — Иоганас Кальман. В офисе этого общества постоянных сотрудников только двое: Кальман и Эва Юбельхак. Для биржи они нанимают на работу на две недели всех любителей камня Баварского общества. Они знают все. Эти «Дни минералов» оказались лучшими в мире. Почему? Талантливо было все продумано. Организаторы контактируют с приезжими из Австралии, Аргентины, еще бог знает откуда, разве что только не с Луны. Завязывается личный контакт. К примеру, гер такой-то говорит, мол, хотел бы приобрести такой-то образец, но его сегодня на бирже нет. Тогда Эва, у нее мощная компьютерная система, делает запрос, например, в Аргентину или Канаду: нужен такой-то образец — и камень появляется уже на следующей бирже: вот, пожалуйста. Общение с ними удивительно приятное.
Кто может стать членом Общества любителей камня?
Любой человек может стать членом Общества. Но мы всегда спрашиваем, есть ли коллекция. Приходит человек и говорит, что у него нет коллекции, но он хотел бы ее создать, ему очень нравятся камни. Мы говорим: «Приходите на следующую выставку, принесите хоть что-нибудь». А как? А что? Месторождения есть и в Подмосковье, причем хорошие. У нас в Подмосковье интересная минералогия. Она специфическая — в основном кремнии и агаты. И человек либо «отпадает», либо что-то приносит.
В нашей выставке может участвовать любой человек. Есть еще одно качество, за которое я боролся и которое мне удается отстаивать, — запрет на всякие художественные советы, на всяких рецензентов, которые стоят обычно между зрителем и автором. У нас между зрителем и автором не существует никакой преграды. Я часто слышу: "Как это так, у вас такое барахло здесь — и прекрасное". Мы объясняем: за каждой витриной стоит человек, постарайтесь его разглядеть. Вы не найдете двух одинаковых витрин, похожих друг на друга. Они все разные.
Как собирается коллекция?
Любители камня отличаются от геологов. У них в коллекции каждый камушек «облизан», в каждый вложена частица души. Не то что в музеях, где, не секрет, частенько один образец подменяется другим.
Настоящий любитель камня, заботится не столько о том, что будет с ним, сколько о том, что будет с его коллекцией после него.
Может ли любитель камня принести природе вред, собирая коллекцию?
Любители камня камни не добывают, они их собирают. Например, вот русло реки, вот борта. Река «промыла» несколько эпох. В бортах отложения. Эти отложения вываливаются, попадают в русло реки, там окатываются, выкатываются в море. Это называется россыпь. Так вот, любитель камня берет камень либо в бортах реки, либо в бортах карьера, где добываются полезные ископаемые, либо в россыпи.
Промышленная добыча — это когда стоят машины и с минимальными затратами добывается нужное полезное ископаемое. Что человек делает с природными ресурсами? Как правило, он добывает сырье для промышленности, для производства. Природа создала рудное тело – железное рудное тело, медное рудное тело, кобальтовое… Так вот, минерал — это «рубашечка» на рудных телах. Контакт двух различных физико-химических сред создает условия для образования минералов, создает эти минералы–«рубашечки». Когда человек приходит и берет рудное тело, «рубашечки» уходят в отвал. Вот здесь золотое дно для любителей. Камень, потерявший естественную среду, очень быстро умирает. Он погибает, гибнут чудеса, созданные природой. Во всем мире поощряется любительство, потому что по мере добычи руды гибнет минералогический фонд природы. Когда-то Ферсман писал как раз об этом, что мечтает о тех временах, когда каждый школьник в свои каникулы возьмет рюкзак и молоток и пойдет искать минералы — произведения природы. И это правильно.
Что значит быть другом минералов?
Ну, не знаю даже. Друг минералов — это человек, который не возьмет молоток и не разобьет камень. Как-то очень плакатно звучит. Баварское общество друзей минералов — это выражение любви. Они говорят: «Мы любим минералы, мы любим их коллекционировать, любим на них смотреть, любим их обрабатывать, любим вдумываться в то, что камни — живые существа. Ведь камень – это кусочек Вселенной».
А может ли человек научиться любить камень?
Научиться любить камень? Думаю, что это эволюционный процесс. Это процесс вашей жизни. Вы просто сами должны остановиться и увидеть — или пройти мимо.