Мы публикуем интервью с известным российским генетиком, академиком Юрием Петровичем Алтуховым. Сначала мы думали, что это будет мнение профессионала о современных проблемах наследственности, но разговор очень скоро вышел из чисто научных рамок и приобрел характер размышлений о роли знания, о современной жизни, об исторических путях России.
• Юрий Петрович, бытует мнение, что сейчас генетики вмешиваются в область божественную, можно услышать: «То, что создал Бог — не дело человека» и т. п. У многих отношение к генетике довольно натянутое.
С этим я не могу согласиться, потому что если принять, что Богом создан не только человек, но и окружающий мир, то надо признать, что одновременно Творец наделил человека исследовательским даром, который и привел к возникновению науки. У нас эти вопросы не очень широко обсуждаются, а на Западе все больше укореняется мнение, что непримиримых противоречий между наукой и религией нет.
Что же касается генетики, то у нее есть, по крайней мере, уникальная возможность предостеречь человечество от того, что его ждет. Если говорить в терминах науки, человек подхлестывает конец земной истории. И генетика может это показать.
Генетика — это наука о наследственности и изменчивости живых организмов. Ее законы универсальны, они приложимы к любому виду живых существ — от вирусов до человека. От генетических особенностей зависят внешний облик человека, свойства его характера, здоровье, способности, таланты, склонность к тому или иному роду деятельности и многое другое. Предупредить человечество о грозящих бедах — это первое. Второе — попытаться обосновать стратегию выживания, сохранения человеческого рода.
Выживание человечества зависит от многих причин, в том числе и от сохранения исторически сложившегося наследственного разнообразия вида, или, иными словами, от генофонда — всей той гигантской совокупности генов, которая передается от поколения к поколению. Генофонд — это такой же жизненный ресурс, как уголь, нефть, золото, скрытые в земных недрах. От него зависят работоспособность, различные дары, например художественный, способность к пению и т. д. Если у вас нет дара — вы никогда не запоете как Шаляпин, сколько бы вас ни обучали в лучших музыкальных школах. Или возьмем какое-нибудь сложное производство. Одни люди приспосабливаются, выдерживают, а другие — нет. Это все зависит от генетики, от индивидуального разнообразия.
Так вот, если взять наш бывший Советский Союз и оценить разнообразие его генов по разным параметрам, то окажется, что примерно половина мирового генного разнообразия сосредоточена на этой территории. Потому что не менее 150 племен и народов Россия объединила на протяжении своей истории. Русскими себя считали не по крови, хотя, казалось бы, ген непосредственно связан с кровью. Это действительно так, но если ты воспитан в рамках русской культурной, духовной традиции — ты русский человек. Это ярко подчеркивает южнорусская поговорка: «папа — турок, мама — грек, а я — русский человек».
Например, у Владимира Даля не было ни капли русской крови (мать — немка, отец — датчанин), но все называли его русским универсалистом, он создал широко известный 4-томный «Толковый словарь живого великорусского языка», внес выдающийся вклад в русскую культуру.
• Как же мы распоряжаемся нашим генофондом?
Генофонд — очень устойчивое образование, но он может меняться по целому ряду причин. Например, из-за мутаций. Спонтанные мутационные явления очень редки (где-то 10-5–10-6 на ген за поколение, то есть один из 100 тыс. — 1 млн). Но когда появляются так называемые мутагенные факторы (радиация или некоторые химические соединения), то частота мутаций может резко возрасти. К чему это приведет? Если поврежден генетический аппарат соматических (телесных) клеток, то это может вызвать рост раковых заболеваний, если же поврежден генетический аппарат половых клеток, это вызывает увеличение числа выкидышей, спонтанных абортов, рождение детей с пороками развития.
Мы в свое время, в 70-е годы, занимались этим по заданию правительства и обнаружили все эти эффекты. К сожалению, после распада Советского Союза исследования по генетической безопасности нашего населения были почти приостановлены, в то время как сопоставление прежних данных с тем, что мы имеем теперь, было бы крайне важно и следовало бы эти исследования восстановить. Учитывая хотя бы невероятную загрязненность Москвы и других городов выхлопными газами автомобилей: все знают, что выхлопы автомашин опасны, в них есть компоненты, которые вызывают мутации.
Но, конечно, особую опасность для человека представляют мутации в микромире бактерий и вирусов. Если вирус мутирует в новую, ранее никогда не встречавшуюся форму, а иммунитет не выработан, то это может иметь катастрофические последствия. Яркий тому пример — давно забытая «испанка», унесшая в 1918–1919 гг. 25 миллионов человеческих жизней. А теперь мы не знаем, что делать со СПИДом.
• Сейчас появляются новые, генетически модифицированные продукты питания. Насколько это приемлемо для человека?
Вслед за своими коллегами на Западе, где эта проблема серьезно исследуется и обсуждается, я считаю ее крайне опасной, потому что целый ряд последствий такого вмешательства трудно предсказать.
• Юрий Петрович, можно ли считать, что опасность мутационных явлений состоит и в том, что они влияют на демографическую картину, и многие сейчас озабочены именно демографической ситуацией. Насколько генетики вовлечены в исследования такого рода?
Вот смотрите, что я вам сейчас прочту: «...Должны быть использованы пресса, радио, кино, а также брошюры, буклеты и лекции, чтобы распространить среди русского населения идею о том, что вредно иметь несколько детей. Необходимо указывать на расходы, связанные с детьми, на хорошие вещи, которые можно купить на эти деньги. Надо намекать, что роды опасны для здоровья женщины. Параллельно этой пропаганде должна быть широко развернута кампания в пользу противозачаточных средств, должно быть налажено производство контрацептивов. Нельзя преследовать ни за продажу и распространение противозачаточных средств, ни за аборты. Надо пропагандировать добровольную стерилизацию».
• Это что Вы прочитали?
А вот догадайтесь.
• Что-то очень странное...
Это цитата из материалов Нюрнбергского процесса — гитлеровская «демографическая программа» в отношении России. Я недавно был просто потрясен: оказывается, у нас применяется некая программа планирования семьи, разработанная для стран так называемого третьего мира. Но при чем здесь вымирающая Россия? Ведь две трети своей истории Россия провела в войнах, потеряла миллионы людей в периоды репрессий. Народу в России всегда не хватало. Поэтому для нас нужна совсем другая программа, направленная на укрепление семьи, на увеличение численности населения. И к счастью, такая программа недавно принята российским правительством. Психология бездетности гибельна для нас, и если мы не поймем опасности этого, то тут уже никакая генетика не поможет.
• Юрий Петрович, есть ли такие области внутри науки генетики, важность которых сейчас ощущается особенно остро?
Генетика сильна как целостная дисциплина, состоящая из многих как бы «подгенетик». Если генетику представить в виде древа, уходящего корнями в законы Менделя, то на этом древе можно насчитать десятки ветвей. Это все будут генетики, например, по уровням организации жизни — молекулярная генетика, цитогенетика, физиологическая генетика; по видам — генетика вирусов, генетика микроорганизмов, растений, животных, человека и т. д.
Если не развивать все эти генетики как равновеликие, хотя и не тождественные, а сделать ставку на ноу-хау, поверять эффективность науки рынком — это тупиковый путь, гибельный для науки. Это ошибка. Ученый не должен думать ни о каком рынке. Он должен работать и развивать свои творческие идеи. Как сказал гениальный Гете: «Верное воззрение на природу полезно всякой практике».
Как, например, был создан оптический прицел? Сидел в кабинете ученый, который изучал глаз стрекозы, и в каком-то заштатном журнале напечатал статью о том, как этот глаз устроен. Финны смекнули и сделали оптический прицел.
• Недавно был расшифрован геном человека. Какова значимость этого открытия?
Это выдающееся достижение. При этом были созданы новые технологии, сделан ряд серьезных научных открытий. Например, сколько генов у человека? Раньше говорили — 100 тысяч, а их оказалось значительно меньше — порядка 30–40 тысяч. Но это сделано пока на уровне «букв», тех первичных кирпичиков, из которых складывается структура ДНК.
Когда Билл Клинтон сказал, что прочитана Книга жизни, написанная Богом, он был не прав. Расшифрована только первичная структура, но из нее теперь нужно получить «слова», а из этих слов — осмысленные фразы.
В генетике должна быть связь «ген-признак». Пока этой связи нет — вы можете описать сколько угодно генов, но они вам ни о чем не скажут, если вы не знаете, за что этот ген отвечает, какова его функция.
• Это все равно что знать иностранный алфавит, но не уметь говорить и читать?
Да, а генетика работает на уровне смысла.
Однако значение генетики для человеческого рода расшифровкой гена человека и генной инженерией не исчерпывается, и приходится лишь сожалеть, что с расшифровкой генома все меньше внимания уделяется другим традиционным разделам генетики, без которых как целое она существовать не может.
• А есть ли грани человека, которые не определяются его генотипом?
Есть, конечно. Есть специальная область, часть популяционной генетики, которая занимается взаимодействием «генотип–среда». Человек может быть носителем какого-то патологического гена, но если среда благоприятна, оптимальна — ген не проявится. А проявляется, когда стресс. Вот почему больше психических заболеваний в стрессовых ситуациях, потому что эти гены начинают более интенсивно работать. А когда среда оптимальна, можно всю жизнь прожить и ничего не знать о своем скрытом наследственном дефекте.
• Вы занимаетесь еще и эволюционными теориями?
Есть интересная работа у Льва Николаевича Гумилева, которая фактически сводится к тому, что эволюция происходит не на уровне отдельного человека, а касается уже целого этноса.
Я знал Льва Николаевича, был оппонентом его докторской диссертации «Этногенез и биосфера земли». Он трактовал это явление как эволюционное. Я его поддерживал. Но сейчас не думаю, что он был прав, потому что этнос — культурно-историческое, духовное явление.
В нашем институте школой профессора Ю.Г. Рычкова показано, что в эволюции человеческих популяций первична не генетика, а история, и прежде всего социальная среда, которая определяет динамику человеческого генофонда, запечатлевая в нем даже память о прошлых событиях. Эти события можно реконструировать и поражаться точности генетического анализа, если есть возможность сопоставить его результаты со свидетельствами исторических летописей, рукописей и т. д.
Но вот в чем смысл истории — на этот вопрос генетика ответить не может.