Можно ли представить морского офицера ростом 165 сантиметров, щуплого телосложения да к тому же еще страдающего морской болезнью? Пожалуй, только с большим трудом. Остается лишь догадываться, каково было самому Нельсону ловить удивленные, а порой и насмешливые взгляды современников. Злые языки поговаривали, что адмирал не снимал своего парадного мундира и орденов даже дома, дабы казаться себе и окружающим более значительным. Пусть и так, но кто сегодня вспомнит имена этих насмешников? А Горацио Нельсона чтят и помнят многие! Может быть, среди гренадерского вида коллег-капитанов Нельсон иногда и терялся, но в главном этот человек оставался верен себе. «Я стану героем», — решил он в 15 лет и всю жизнь шел к этой цели.

Л. Эбботт. Вице-адмирал лорд Горацио Нельсо

Нельсон родился в многодетной семье в маленькой деревушке Бёрнем-Торп на востоке Англии. Его отец, приходской священник, едва сводил концы с концами и не мог обеспечить детям достойного будущего, поэтому свой путь к вершинам воинской славы будущий адмирал начал даже не с нуля, а с отрицательных величин. Помогли мальчику две вещи: отчаянная смелость и любовь к морю. Мать Нельсона принадлежала к старой морской фамилии, что открывало перед ним на этом поприще некоторые возможности. Но для этого 12-летнему Горацио предстояло решить непростую задачу — уговорить своего дядю, капитана Мориса Саклинга, принять его на корабль. В конце концов тот сломался: «Ладно, пусть приходит, — был его вердикт. — Может статься, пушечное ядро оторвет ему голову, и это решит вопрос о его обеспечении». Дальнейшему взлету карьеры Нельсона можно только завидовать: в 14 лет он мичман арктической экспедиции капитана Фиппса, в 19, после блестяще сданного экзамена, уже лейтенант, в 20 командует фрегатом, став самым молодым капитаном британского флота. В 21 год Нельсону выпала честь руководить первым в его жизни серьезным сражением: десантный отряд с его фрегата при поддержке артиллерии взял штурмом испанский форт в Никарагуа. Дальше — больше: битва у мыса Сан-Винсенте, победы при Абукире, Копенгагене и, конечно же, знаменитый Трафальгар. Но несмотря на обилие монументов и памятных табличек и вопреки всем усилиям биографов, образ адмирала Нельсона за два столетия так и не покрылся бронзой. Не помогли этому даже 16 тонн меди трофейных французских пушек, из которых благодарные сограждане отлили ему памятник на Трафальгарской площади.

О. Майер. Трафальгар

Болезненный, легко ранимый, по-человечески несовершенный, как не похож Нельсон на привычный канон несокрушимого героя со стальной волей и несгибаемым характером! Бывали в его жизни минуты слабости и сомнений, когда он, обычно дерзкий и уверенный в себе, опускал руки, ощущал себя одиноким, брошенным на произвол судьбы.

Знал адмирал и горечь поражений, за два из которых он заплатил собственным здоровьем. В бою при Кальви выбитый взрывом осколок камня повредил ему глаз, а во время десанта на острове Тенерифе залп картечи лишил его правой руки. Страдающий от нестерпимой боли после неудачно проведенной ампутации, находясь в подавленном состоянии духа, Нельсон писал адмиралу Джервису: «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось».

Не могли простить Нельсону и его любовь к замужней леди Гамильтон, шедшую вразрез с пуританской моралью высшего общества. Любовь, которая согревала и поддерживала Нельсона при жизни, после гибели адмирала принесла его возлюбленной лишь боль и страдания — светские львы и львицы, а с ними и официальные лица империи постарались поскорее замять эту историю, вычеркнув ее из жизни Нельсона как позорное пятно на безоблачно чистой памяти героя.

А если вспомнить, какую цену, исчисляемую сотнями человеческих жизней, Англия заплатила за каждую из громких побед адмирала, то остается только удивляться той общенародной любви, которой удостоился Нельсон при жизни, и тому ореолу святости и благоговейного почитания, который после его гибели сопровождал каждое упоминание имени героя.

Дж. Ромни. Леди Гамильтон. 1780-е

В чем секрет бессмертной славы Нельсона? В морских победах? Вряд ли. Хотя знающие люди и утверждали, что честь кабинета министров и многих влиятельных людей Англии находилась на кончиках мачт кораблей Нельсона, но национальным героем не становятся, угождая желаниям правителей. Да и в означенные времена не было недостатка в отважных, талантливых и успешных капитанах, достойных вписать свои имена на скрижали истории. Даже в новых приемах тактики и стратегии морского боя, которыми славился Нельсон, он не был первооткрывателем. Новаторов хватало и без него, Нельсона же отличало нечто другое...

Что же? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы должны будем констатировать парадоксальную вещь: то, в чем все видели слабость великого адмирала, на деле оказывалось его сильной стороной. Здесь нет противоречия: в основе и его слабостей, и его силы лежало одно и то же качество — человечность. В этом не раз убеждались не только друзья, но и враги адмирала.

Действительно, только тот, кто на собственной шкуре испытал разрушительную силу сомнений, способен вовремя заметить их зерна в другом человеке и помочь ему преодолеть их. Только тот, кто имел за плечами горький опыт поражений и научился извлекать из них верные уроки, не станет докучать мелочной опекой своим подчиненным, сковывая их инициативу. Только тот, кто, подобно Нельсону, умел полюбить искренне и без оглядки, сумеет рассмотреть лучшее в любом человеке.

Рассказывают, например, как однажды накануне крупного сражения один из юных гардемаринов, замешкавшись, не успел отправить письмо родным в Англию. Ни секунды не колеблясь, адмирал вернул почтовый корабль, который уже довольно далеко отошел от эскадры. И в этом поступке весь Горацио Нельсон: вернуть большой корабль ради письма маленького человека!

У. Оверелд. Нельсон в Трафальгарской битве

Похоже, для него не существовало «маленьких» людей, как не было мелких, несущественных дел. Несмотря на свой взрывной, подвижный характер Нельсон одинаково терпеливо и тщательно прокладывал курс корабля во время боя и находил путь к сердцу каждого члена команды.

В другой раз, заметив у одного молодого офицера боязнь высоты, Нельсон не стал, пользуясь властью капитана, «ломать» его, болезненно задевая его самолюбие. Вместо этого он предложил на спор, кто быстрее, подняться на одну из корабельных мачт. Соревнуясь с самим Нельсоном, ободряемый его примером, офицер преодолел свой страх.

Неслучайно Нельсона называли самым любезным капитаном флота. Во времена, когда телесные наказания матросов на флоте были обыденным делом и даже считались полезными для поддержания дисциплины, он не скрывал своего отвращения к этой процедуре и прибегал к ней лишь в самых исключительных случаях. Напротив, он всегда был открыт для критики в свой адрес и готов был выслушать замечания о порядках на корабле даже от простого матроса. Единственное, что требовалось, — изложить суть жалобы в письменном виде. И здесь мудрый адмирал показал себя знатоком человеческой натуры. Он прекрасно понимал, что если полуграмотный матрос взялся за перо, чтобы изложить свои претензии, то они возникли не на пустом месте и заслуживают внимания.

Широко известно, что одним из секретов военных успехов Нельсона были дисциплинированные, сплоченные, великолепно обученные экипажи его кораблей. Но редко кто вспоминает, что эти команды Нельсон создавал собственными руками из вчерашних авантюристов и уголовников, которыми комплектовался британский флот в его время. Огромное терпение, человечность, неравнодушие ко всем заблудшим душам требовалось Нельсону, чтобы превратить изгоев общества в профессиональных моряков. Горацио показал себя не только талантливым командиром, но и тонким психологом — ни много, ни мало он сумел вернуть смысл в неприкаянные жизни своих подопечных. Нищие и бездомные бродяги, которых на берегу не оскорблял только ленивый, у Нельсона на кораблях становились слугами короля и гордостью Британской империи. Они учились ценить и уважать самих себя, флотскую дисциплину, крепкую морскую дружбу. Каждый матрос или канонир благодаря Нельсону прекрасно осознавал, ради чего он помногу месяцев проводит в море, пьет несвежую воду и ест испорченную пищу и ради чего, если угодно будет Богу, отдаст свою жизнь. Благодаря Нельсону они узнали себе цену, им было за что сражаться и умирать.

У. Митчел. Виктория. «Виктория» — 104-пушечный линейный корабль — был флагманом Нельсона в Трафальгарской битве. Корабль и сегодня числится в составе английского флота, став плавучим музеем в Портсмуте.

А когда во время жаркого боя на капитанском мостике в парадном мундире, в блеске боевых орденов появлялась невысокая фигура их адмирала (кстати, замечательная мишень для вражеских стрелков), то сомнения в победе покидали даже самого малодушного члена команды. Английские моряки всерьез считали Нельсона заговоренным, любимцем богов, приносящим удачу. Недаром из уст в уста передавали легенду, что в адмиральской каюте, позади рабочего стола, Нельсон всегда возит гроб, сделанный из мачты поверженного французского корабля, подарок одного его друга-капитана. В том, что это не выдумка, все убедились после Трафальгара, смертельного для Нельсона сражения: именно этот оригинальный подарок стал последним прибежищем великого флотоводца.

В этом роковом для себя сражении Нельсон еще раз доказал, что ничто человеческое ему не чуждо и чувства долга и любви с одинаковой силой владеют его сердцем. Видя приближающуюся эскадру противника, он оставил завещание, в котором в случае своей смерти просил короля и страну позаботиться об Эмме Гамильтон. Можно предположить, что, когда уста смертельно раненого адмирала шептали знаменитую фразу: «Слава Богу, я исполнил свой долг», — мыслями он был рядом со своей возлюбленной.

***

Певец морских просторов, американский писатель Герман Мелвилл, размышляя о героической эпохе адмирала Нельсона, находил ее близкой времени крушения в Европе средневекового рыцарства. Когда пули, выпущенные из огнестрельного оружия, научились пробивать рыцарские латы, а вместе с ними и благородные сердца их владельцев, рыцарство сошло с исторической сцены, но честь и благородство, ему свойственные, остались. Подобно этому, изящные фрегаты больше не бороздят просторы океанов, и дым корабельных орудий не окутывает их паруса, на смену им давно пришли стальные корабли и пушки, но то, чем жило сердце Горацио Нельсона, никуда не исчезло, поскольку будет актуальным во все времена.

You have no rights to post comments