Он взял меня за руку и своим изучающим проникновенным взглядом посмотрел прямо в мои глаза. Простая фраза на немецком языке, заготовленная для момента этой встречи, чудесным образом абсолютно и бесповоротно выветрилась из головы, и я робко пролепетала что-то вроде «добрый день», «я из России». «О, Россия! – словно в тумане услышала я в ответ. – Это прекрасная страна». И мои губы как-то сами собой озвучили слова благодарности легендарному актеру, воплощавшему образ героя моего детства и юности, который сейчас, тридцать лет спустя, улыбался мне не с экрана, а наяву…

Маленький индеец Пьеро был сорванцом. Почти ежедневно он совершал свои героические подвиги на заброшенном пустыре Шамп д'Арри  (Champ d'Arrée), которое цветущая фантазия ребёнка превращала в зависимости от надобности то в предместье Чикаго, то в поле сражения под Верденом. Но, главное, оно являло собой долину Скалистых гор Колорадо, которую он преодолевал на своем горячем мустанге – маминой метле – и охотился на воображаемых бизонов, пуская меткие стрелы из лука, сделанного из спиц папиного зонтика. А потом вынужден был представать на домашнем «совете старейшин» и объясняться за свои проказы, разбитые колени, разорванные шорты или недостающий шнурок на ботинках.

Пьеро зачитывался Джеймсом Фенимором Купером и Джеком Лондоном, по вечерам в постели проглатывая «Последнего из Могикан», тогда как немецкие мальчики его возраста болели приключениями Виннету и Олд Шеттерхэнда Карла Мая. Дважды в месяц по четвергам он пропадал в кинотеатре, с восхищением открывая американские вестерны в цвете, и собирал красивые фантики от жвачек, на которых были изображены картинки из жизни Дикого Запада. Это было его первое знакомство с мужественными индейскими воинами в их роскошных костюмах и храбрыми ковбоями.

Пьер Брис (Pierre Louis Baron Le Bris) родился в бретонском городе Брест 6 февраля 1929 года. Его отец 15 лет своей жизни провел на море, служил вначале матросом, потом офицером. Он прошел через ад Первой мировой войны, добровольцем участвовал в операциях в Индокитае, Сенегале и других странах, а потом, уйдя в отставку, устроился во французскую железнодорожную компанию, чтобы больше времени проводить со своей семьей. Он часто брал с собой на прогулки в порт сына, чтобы показать ему линкоры. Красота их формы, мощь, обмундирование матросов, чистота, дисциплина, околдовывали мальчика. Он мог смотреть на них часами, они оказывали такое влияние, что Пьеро поклялся, что однажды тоже будет носить золотую ленту на рукавах и путешествовать в дальние страны. Вопрос о том, какой путь избрать, был решен уже тогда – он тоже хотел стать морским офицером, как папа.

Для начала нужно было достойно окончить школу и гимназию. И он учился, самоутверждался, подвергался нападкам со стороны «плохих» учеников, потому что был лучшим в классе, и защищал себя и более слабых в возникающих порой потасовках. Но 14 июня 1941 года случилось непоправимое – фашистские войска взяли Париж, маршировали на Елисейских полях и двигались по направлению к Бретани. Весь Брест был одурманен. Двенадцатилетний мальчишка стал свидетелем того, как войска непрерывно следовали в Нарвик. Франции теперь был нужен миф, в который она могла бы верить. Этот миф нашел свое воплощение в образе генерала де Голля, чью роль в возникновении движения Сопротивления сегодня знает каждый французский ребенок.

Старшие друзья предложили Пьеру вступить в «народное ополчение» и стать курьером-связным в движении Сопротивления. Впоследствии он неоднократно выстукивал условный код – Пятую симфонию Бетховена – в бесчисленные чужие двери, незнакомые руки протягивались ему навстречу, чтобы принять зашифрованные сообщения. Вместе с другими мальчишками из его квартала Пьер забрасывал окна полиции камнями, рисовал мелом лотарингские кресты на всех возможных поверхностях и твердой рукой выводил «Смерть предателям!» на фашистских машинах. Его любимой «игрой» было целиться из укрытия в немецких солдат, стоявших на посту около военных зданий, мелкими осколками от снарядов. В силу своей юношеской наивности он не осознавал той опасности, в которой находился, но, к счастью, ни разу не попал в руки ни одному немецкому патрулю.

После войны Пьер ле Бри был зачислен в «школу юнги»  Военно-морской академии на юге Бретани в департаменте Финистера, где его ждали новые суровые испытания, которые разрушили все его ранние детские иллюзии. С привычным коконом было покончено. Обучение было очень жестким. Все должны были подчиняться офицерам, которые унижали, оскорбляли и иногда даже били новобранцев, если те неправильно выполняли приказы и упражнения. Перечень штрафов и санкций был длинным, но Пьер никому не доставил удовольствие видеть его страдающим. К тому же в 1945 году все еще были нормированы продукты, и курсанты, выносившие чрезмерную физическую нагрузку, постоянно были голодны. 

Однажды он обнаружил в грузовике ящики с консервами, и ему показалось, что в них была белая фасоль, и не смог устоять перед искушением. Он быстро убедился, что поблизости никого нет, и тайно взял одну коробку. Досадная ошибка, последствий которой он тогда не мог и представить. Наказание последовало незамедлительно: две томительные недели ле Бри провел на жестких деревянных нарах в одиночной камере. С ним никому не разрешалось говорить, и обращение было, как с преступником. Это уже была не безобидная шалость с украденными когда-то из ризницы бриошами для причастия и опустошенным до дна «Месскантом» пастора церкви, где маленький Пьеро служил псаломщиком. Но главное – и мнимая фасоль, и аппетитные булочки, и вино имели для него вкус запретного плода.

По истечении сурового года в Академии юноши превратились в мужчин, с оптимизмом смотрящих в будущее. Чтобы продолжить службу, курсанты отправились в Алжир. В жизни Пьера ле Бри начиналось большое приключение: единая смесь физических усилий, силы воли, дисциплины, солидарности, дружбы, риска, покорности, мужества, страдания и страха, которые сопровождали его на протяжении последующих лет: «Во время обучения мы не знали ни покоя, ни сна. День и ночь мы были «начеку». Мы учились обходиться с оружием и минами, упражнялись в рукопашном бою, боксе, дзю-до, погружении, парашютизме, форсированных маршах… Начиная со 100-метрового пробега с двадцатью килограммами снаряжения за спиной и винтовкой наперевес, мы преодолевали 10, 20, 30 километров в рекордное время». За непослушание их заставляли в дождь с двадцатью килограммовыми мешками на спинах ползти по грязи, а в продолжение будущие морские офицеры должны были, подняв винтовки высоко над головой, как утки, передвигаться на четвереньках, переваливаясь с боку на бок.

Все завершилось длинным туннелем из колючей проволоки под настоящим прицелом пулеметчика. Усилия Пьера были вознаграждены: он оказался среди десяти лучших. Из семидесяти мужчин его группы только двадцать пять, наконец, гордо надели зеленые береты с эмблемой Первого, элитного подразделения Флота. Вскоре после этого он гордо поднялся с морским мешком за плечами по трапу лучшего в мире линкора «Ришелье» и несколько месяцев провел на борту легендарного корабля. А потом принял вполне осознанное решение завербоваться добровольцем, чтобы поехать в Индокитай: «Мы – одинокие солдаты, избравшие судьбу сражаться за идею. Мы знали, против чего и против кого мы должны были сражаться. Против мира, который стремился подавить свободный дух. В этом мы проявляли рвение наших предшественников и бойцов движения Сопротивления. В нас было так много сил и решимости и в моменты марш-броска по рисовому полю или подъема на гору, и во время десанта на побережье или в бухте, и когда мы нашими мачете пробивали коридоры в джунглях. Я видел так много марш-бросков до изнеможения, так много тех, кто мужественно шел в атаки и принимал смерть».

Пьер Брис вспоминает, как за день до Рождества 1948 года его группа осталась без боеприпасов и попала в окружение к бойцам Вьетминя. Можно было только молиться, что кто-нибудь ответит на их позывные. И вот на небе вынырнул транспортный самолет, выбросивший с парашютом спасительный блестящий контейнер. Когда ящик открыли, разочарование было ошеломляющим: в нем вместо ожидаемой помощи была куча бутылок шампанского и письма из Франции. Бытовало убеждение, что главнокомандование посылает шампанское только тем, кого оно считает проигравшими. В тот трагический момент у каждого в стволе оставался только один патрон – для себя. Но чудо все же произошло: подоспевший Французский иностранный легион спас уже списанных родиной солдат от неминуемой смерти.

Несколько раз Пьер ле Бри был на волосок от смерти. Мучимый жаждой, он чудом не выпил отравленной колодезной воды, выжил, когда под его ногами детонировала мина, избежал плена, захваченный разведчиками Вьетминя, изнуренный длительным боем, заснул в траншее на неразорвавшемся снаряде, секунды спасли его от обстрела, в котором погиб его командир.

Так прошло два года. Пьер Брис возвратился из Индокитая с тремя медалями за храбрость и опытом, определившим его последующую жизнь. «Закончились бесконечные марш-броски через лесную чащу, тревоги, атаки днями и ночами, засады в трясине и камышах. Закончился страх погибнуть в плену под пытками.  Закончились голод, жажда, усталость, москиты, змеи, красные муравьи, пиявки, лихорадка, хинин… Мы производили впечатление пришедших из другого мира, нежели юные, бледные парни, которые нас заменили. Мы стали выносливыми и худыми, с пожелтевшими лицами, потому что постоянно глотали хинин. Наш взгляд был печален и рассеян, как и наша походка. Нас поражал мир, мы почти забыли, что он существует. Мы были удивлены, что наши бедра и талия больше не ощущают тяжелой портупеи, и наши руки больше не чувствуют автоматов, которые никогда  не покидали нас».

Пьер ле Бри размышлял о возможностях, которые теперь ему предоставляются. Военно-морской флот предложил ему поехать в Америку и там продолжить обучение в морской авиации. Предложение было заманчивым, и он уже хотел подписать контракт, когда в сознании неожиданно возник вопрос: а должен ли он продолжать военную карьеру?  А если мирная жизнь счастливее? Ответа на этот вопрос не было. Он прожил всего десять лет, пока не началась война, и она для него как раз только что закончилась. В поисках забвения от ужасов службы в Индокитае, Пьер ле Бри мог и должен был начать освобождаться от прошлого, и посвящать себя настоящему и будущему. Он чувствовал себя меченным войной, но не хотел отказываться от аромата приключений. Он все же решил покорять Париж. Родители отговаривали его, но тщетно: их предложение работать служащим в железнодорожной компании отца не содержало в себе вызова. А столица околдовывала своими безграничными возможностями. Правда, за них еще тоже нужно было сражаться.

Первый опыт работы менеджером по продаже пишущих машинок в компании Remington закончился отказом от места уже через три месяца испытательного срока. Работа, которую Пьер там должен был получить и использовать в качестве трамплина для лучшей должности, не оставляла никаких иллюзий, и он вскоре возненавидел ее. Через некоторое время он стал продавцом оконных уплотнителей, потом торговцем сушеными фруктами, а затем личным шофером одной заносчивой актрисы. Но во всем этом он не был особо удачлив. Просто судьба закаляла его для совсем иной миссии. Оставшись практически без средств существования, Пьер постепенно падал духом. И тут ему на глаза попалось рекламное объявление в газете. Лига «Красная Земля в Индокитае» искала молодых людей, которые хотели бы работать помощниками на плантации гевеи. Работа хорошо оплачивалась, и вдобавок предоставлялись бунгало и джип. Погруженный в свои идеалистические мечты, Пьер зашел в кафе на бульваре Сен-Жермен, где случайно встретил свою старую знакомую. Она сидела за столиком вместе с автором и продюсером одной пьесы, для которой они искали молодые таланты. Именно в этот момент изменилась судьба будущего актера, навсегда определившая его дальнейшую жизнь. С того дня, когда он принял решение отказаться от работы в Индокитае, начали происходить иные события.

Для того чтобы стать настоящим актером, помимо врожденного таланта, нужно было брать уроки мастерства, а на них были необходимы деньги. Пьера представили Григорию Хмаре, старому русскому актеру, игравшему в знаменитом театре им. Станиславского. В своей маленькой парижской квартире он давал немногим избранным ученикам уроки актерского мастерства и учил их правильной речи. В течение последующего времени Пьер успел поработать танцовщиком кабаре, в акробатическом танцевальном трио Trio Gassner, моделью известного журнала Voque.  Начав карьеру в качестве «мальчика с обложки», продолжавшуюся несколько лет, он стал одной из самых высокооплачиваемых моделей во Франции. В этой новой среде он работал с Бриджит  Бардо  и Милен Демонжо и с лучшими парижскими модельерами, такими как Жак Фач, Пьер Бальмен, Шанель и Диор. Intexa, известная текстильная марка, предложила ему демонстрировать ее продукцию в турне по всей Франции. Начиналась «сладкая жизнь».

Полезные связи и обучение у Григория Хмары сыграли огромную роль. В 1950 году он сыграл в театре де Пош «Супружескую верность» (Die eheliche Treue) по пьесе Чехова «Супруга», выступал на Елисейских полях в комедии «Живой труп» (Der lebende Leichnam) Толстого. За ней следовали «Лукреция Борджиа» Виктора Гюго (Lucrecia Borgia) и «Вечный муж» (Der ewige Gatte) Достоевского. Он участвовал в написании сценария и постановке пьесы «Парижане» (Les Parisiens), действие которой происходит ночью в русском кабаре в Париже. В ней играли русские актеры-эмигранты.

Вскоре последовали предложения играть в кино. Успешный кинорежиссер Морис Клоше, начинавший снимать свой фильм «Миссионер», увидел талантливого юношу в фильме «Жесткие кулаки – горячая кровь» (Ça va barder, 1954) с  Эдди Константине, где тот лишь открывал Эдди дверь и произносил три слова. Окрыленный очередным шансом, Пьер стремился поделиться радостью со своей новой наставницей и другом Ирэной Строцци, принцессой Александровской, внебрачной внучкой царя Александра III, а благодаря ее браку с Тито Строцци из знаменитой флорентийской династии, бывшей противником Медичи, маркизой Строцци. После революции 1917 года она со своей семьей жила в изгнании в Югославии, брала уроки балетного мастерства и служила примой-балериной при Загребской опере. После убийства царя Александра I Ирэна со своей семьей эмигрировала из Югославии в Париж. «На ее примере я вполне мог изучать новый мир, – пишет Пьер Брис в автобиографии. – Мир русской эмиграции, глубину славянской души, русское кабаре, звучание балалайки и водку. Ирэна преподносила мне манеры и образ жизни. Я обязан ей всем».

Была уже ночь, когда Пьер Брис на машине покинул Париж. И тут случилось происшествие. На скользкой дороге его автомобиль резко покатился под гору и затем – удар. Спасатели обнаружили его только утром и, как потом оказалось, отвезли в близлежащий приют для неимущих стариков и бездомных, которые сгрудились вокруг его кровати, засыпали вопросами и предлагали вино, а врач категорически настаивал на ампутации ноги. И только благодаря Ирэне Строцци его перевезли частную клинику, где успешно была сделана операция. По дороге произошел еще один инцидент: машину скорой помощи занесло, и она опрокинулась со склона вниз. Невероятно, что они вообще остались в живых. Эта авария имела тяжелые последствия: девять нескончаемых месяцев реабилитации и потеря главной роли в вожделенном фильме. К тому же Пьер Брис за столь долгое время не заработал ни гроша. Когда он снова мог ходить, для него наступило благополучное время. Его пригласили на роль в фильме  «Призрачное счастье» (Der Spiegel mit den zwei Gesichtern, 1958), он сыграл в картине «Обманщики» с Жаном-Полем Бельмондо (Les Tricheurs, 1958) и в «Господин Судзуки» (Monsieur Suzuki, 1959) с Иваном Десни.

Между тем, Пьеру Брису было уже тридцать. И он считал, что его актерская карьера во Франции плохо продвигалась вперед. Тогда он решил добиваться радикальных изменений и покинуть Францию. Ему пришла смелая идея отправиться в итальянский Голливуд, в  Чинечитту. За два года пребывания там на Пьера Бриса обрушились многочисленные предложения. Его с распростертыми объятиями принял Федерико Феллини. Бежавший в Европу после революции Виктор Туржанский собирался продюсировать «Казаков»  (I Cosacchi, 1959) и предложил Пьеру Брису одну из трех главных ролей, а позже задействовал его в следующей картине «Женщина фараона» (Die Frau der Pharaonen, 1960). В том же году появились «Акико» (Akiko), «Дионис и вакханки» (Dionysos und die Bacchantinnen), «Мельница каменных женщин» (Die Mühle der versteinerten Frauen). Брис заключил свой первый итальянский контракт с продюсером Джорджо Вентурини, а режиссер Франциско Ровира-Белета снял его в фильме «Грабители» (Los Atracadores, 1961), получившем испанский приз Сан-Себастьян.

«Рим был чрезвычайно важен для моего роста в качестве актера. Как в цейтрафере, я приобретал опыт, который остальные заслуживали большую часть жизни. После моих военных приключений, которые, меня ковали, и парижских лет, когда я пытался строить свою взрослую жизнь, сейчас в Риме я в третий раз проживал свои ученические годы и годы странствий. Я был открыт для учебы и готов воспринимать новое… После тяжести прежних лет я только теперь осознал, насколько абсолютно оправдан был выбор профессии, так как ни один другой путь не принес бы мне столько исцеления и в то же время вызова… Это был мой шанс на излечение от ужасов юности».

Пока французскому актеру были открыты двери только в Италии, но уже скоро в Германии должны были распахнуться врата Кафедрального собора. Мог ли он предвидеть, что его жизнь должна была сделать крутой поворот, который неудержимо уведет его от всего, что он до сих пор представлял себе намеченной целью?

И уже не за горами тот великий день, когда на кинофестивале в Берлине пересекутся пути подающего большие надежды Пьера Бриса и кинопродюсера Хорста Вендландта, который предложит ему судьбоносную роль индейского вождя Виннету в немецком вестерне-легенде «Сокровище Серебряного озера», смеси из американского образа жизни по собственным романтичным представлениям писателя Карла Мая и его богатой фантазии.

Хорст Вендландт, сын русского переселенца Григория Губанова, оказавшегося после Первой Мировой войны на территории Германии и женившегося на немке, нашел своего героя на балконе Intercontinental-Hotels. По случаю кинофестиваля был устроен торжественный банкет, и он сидел с Пьером Брисом за соседним столиком. Актер расценил его пристальный интерес как увлечение красотой его подруги и нашел его довольно бессовестным человеком,  который так откровенно на них уставился. А несколько дней спустя агент сообщила об истинном интересе Вендландта. Тогда Пьер Брис и не предполагал, что будет значить для него роль Виннету. Наоборот. Он был настроен очень скептически, потому что еще ничего не знал о Карле Мае, и перспектива играть индейского вождя его не вдохновляла.

«Играть Виннету – это счастье, – скажет он спустя несколько лет, несмотря на то, что стал заложником одной роли на всю жизнь. – Он познакомил меня с историей и культурой индейского народа, мудрого и миролюбивого народа, который как никто другой почитал природу и традиции, но который, к сожалению, стал жертвой величайшего геноцида в истории человечества.  Я борюсь в его лице не только за справедливость, но и против нетерпимости, силы и расизма. Виннету обращает свои воззвания к каждому человеку, выступает за мир и согласие, он напоминает нам о том, что природа – это происхождение всех вещей. Лучшие черты Виннету стали моим идеалом. Они определили мою личную позицию точно так же, как и мою артистическую сущность. Ведь польза жизни в том, чтобы быть счастливым и приносить счастье другим. Это мое кредо. Это мои принципы, которым я буду верен до конца жизни!».   

Пьер Брис играл роль вождя апачей с 1962 по 1968 годы и стал абсолютно выдающейся звездой. Молодежный журнал BRAVO 56 раз печатал его фото на обложке – это абсолютный рекорд. За роль индейца Пьер Брис 12 раз получал престижную награду BRAVO-OTTO, пять раз «Бэмби» и «Золотую камеру«. После «Сокровища Серебряного озера» и последовавшими еще десяти «майевками» Пьера Бриса стали забрасывать предложениями. «Золотая богиня Рио-Бени» (Die goldene Göttin vom Rio Beni, 1964), «Судьба мужчин» (Das Schicksal der Männer, 1965), вестерн «Ад Манитобы» вместе с Лексом Баркером (Die Hölle von Manitoba, 1965), комедия  «Куколка гангстеров» с Софи Лорен и Марчелло Мастрояни (Die Puppe des Gangsters, 1974), «Замок на Вёртерзее» (Ein Schloß am Wörthersee, 1991/92), «Охота за голубым бриллиантом» (Der blaue Diamant, 1993) – далеко не полный список предложений, сыпавшихся одно за другим. «Корабль мечты» (Traumschiff, 1983) подарил чудесное путешествие, открывшее ему Кению и Амазонию. «Прекрасные каникулы» (Schöne Ferien, 1985) привели актера в Сингапур и Малайзию. Он работал на Майорке в телевизионном сериале «Хижина на озере» (Die Hütte am See, 1991/93). После этого пришли Филиппины и «Клиника среди пальм» (Klinik unter Palmen, 1996). 

Классический театр после успехов в кино и на телевидении пока не входил в планы «новорожденной звезды». Хотя долгое время мечтой Бриса, в детстве певшего в церковном хоре и даже видевшего себя джазовым пианистом, было попробовать себя в музыке. И однажды композитор Мартин Бётхер предложил ему записать два сингла: «Я одинок» и «Рибанна», композиции из которых сразу же взлетели на третье место в хит-параде Werner Mullers Schlagermagazin, а в BRAVO даже на первое – перед «Битлз».

Неожиданный уход из этого мира лучшего друга Лекса Баркера (роль Олд Шеттерхэнда, кровного брата Виннету) подвел Бриса к тому, чтобы задаться вопросами о преждевременных переломах жизни и поменять роскошный Париж на небольшое местечко под названием Сен-Лоран-де-Буа, где его дни стали проходить спокойно и мирно, где он много читал и совершал долгие прогулки по лесу со своим верным телохранителем, французским бульдогом по кличке Тит. Пьер Брис мечтал, писал сценарии, которые никогда не будут реализованы, и начинал роман, у которого не будет конца. По большому счету, он вел жизнь, как сорокалетний пенсионер, пока не констатировал сам себе, что добровольный побег из мира искусства дорого ему стоит. Поэтому, когда композитор Мартин Манн попросил его приехать в баварскую столицу, чтобы записать пару песен для очередного музыкального альбома, он снова достал из шкафа свой смокинг, который, к счастью, пощадила моль, и отправился на кино-бал, проходивший в одном из театров Мюнхена.  В конце бала проводилась лотерея. Три девушки на одно лицо, одетые одинаково, тянули лотерейные билеты, в которых разыгрывался престижный Роллс-Ройс. В тот вечер Пьер Брис еще не знал, что стоит на пороге новой жизни, где ему должна была открыться большая любовь. Одной из тех тройняшек была его будущая супруга Хэлла, его «Утренняя Заря».

В 1968 году, когда съемки последней серии «майевок» «Виннету и Олд Шеттерхэнд в Долине Мертвых» подошли к концу, все актеры чувствовали себя подавленными, потому что их ждала неопределённость. Карл-Май-волна слабых неудачных сценариев предыдущих фильмов теперь окончательно вынесла «эксклюзивных» героев на берег. Один журналист писал: «Персонажи постарели. Пьер Брис уже больше не тот молодой человек из «Виннету I». Хотя он удерживает свою привлекательность среди тинейджеров, но все-таки это уже зрелый мужчина, который двумя ногами твердо идет по жизни. Лекс Баркер прячет свои очки перед камерой. Два актера подпитывают свой собственный миф».

Между тем, этот миф не отступал от Пьера Бриса ни на шаг. В 1976 его пригласили сыграть Виннету на открытой сцене в Эльспе, недалеко от Кёльна. Когда вождь апачей под  «Виннету-мелодию» поднимался галопом на холм, публика, которая была в восхищении от возможности увидеть, наконец, своего кумира вживую, взрывалась аплодисментами и криками восторга. Сев в седло на один сезон, Пьер Брис преданно служил сцене долгие десять лет, а в 1987 году организаторы фестиваля Карла Мая в Бад-Зегеберге предложили ему продолжить работу на театральных  подмостках в тени горы Калькберг. 

Пятьдесят восемь раз Пьер Брис погибал в образе Виннету смертью героя. Каждый спектакль корзины для бумаг, установленные в зале, были заполнены до отказа носовыми платками. И когда мертвого вождя апачей на носилках проносили через публику, дежурившие пожарники из глубокого уважения снимали свои шлемы, а зрители выстраивались в похоронную процессию. В спектакле «Виннету. Последняя битва» Хэлла впервые предстала в образе скво Hi-Lah-Dih. Но только ее выход был коротким: индианка погибала в горящем доме. Фанаты собрали около 13 000 подписей в поддержку того, чтобы Пьер Брис продолжил дальнейшую работу, его снова накрыла волна симпатии, границ которой он еще не знал. В 1991 году Пьер Брис предстал в Бад-Зегеберге в образе Виннету в последний раз. На сцене рядом с ним стояла другая «звезда» из Карл-Май-фильмов: Ральф Вольтер, который исполнял свою коронную роль Сэма Хокенса. На премьере Пьер Брис удостоился особой чести. Индейцы виннебаго из Небраски, которые были гостями в Бад-Зегеберге, избрали его почетным членом их племени и дали имя «Человек Радуги» – We-Pumma-Ka-Da-Ga.

Жизнь подарила Пьеру Брису больше, чем он когда-либо ожидал. Публика была абсолютно удовлетворена, а он со своей супругой Хэллой купался в счастье. Одно время Брис участвовал в большом гала-представлении «Звезды на манеже», где смело входил в клетку со львами и под семью парами золотистых глаз, внимательно изучавших его, снова испытывал чувство, как будто захлопнулся люк десантной субмарины, и он в качестве новобранца находился непосредственно на линии вражеского огня. Пьер Брис был соавтором сценария 14-серийного телефильма «Мой друг Виннету» (Mein Freund Winnetou, 1979), который в первую очередь освещал печальную участь индейцев и несправедливость по отношению к ним. Места съемок, выбранные для этого фильма в Мексике, не имели ничего общего с величием хорватских ландшафтов Карл-Май-фильмов, но они достоверно соответствовали условиям, в которых жили реальные апачи-мескалеро, а костюмы были точно воссозданы по тем, которые они носили во второй половине девятнадцатого века.

Шел 1995 год, в Югославии уже четыре года продолжалась война, и по телевидению постоянно передавали картины страшной реальности. «Посол Карла Мая» Пьер Брис не мог не откликнуться на страдания людей, и собрал 2 000 000 ДМ, на которые организовал гуманитарный караван «Колонна помощи Пьера Бриса» (Hilfskonvoi Pierre Brice) из восьми  грузовиков, доставивших в воюющие области около 200 тонн продуктов и медикаментов. Спустя 30 лет после съёмок фильмов о Виннету с риском для жизни он снова вернулся в эти места. Это было проявлением большого мужества. Та печальная реальность настоящего, что он увидел, представляла чудовищные картины, совсем непохожие на кино-идиллию. Все участники этой «Колонны помощи» были добровольцами и выполнили свою благородную миссию до конца. Об этом Пьер Брис подробно рассказал в своей книге «Виннету и я»: «В эти прискорбные, но такие обогащенные недели, было так много эмоций и переживаний. Что наполняет душу, как не возможность помочь, взять на руки ребенка и повернуть его судьбу к лучшему? Быть околдованным одной улыбкой на его губах и говорить ему, что держишь в руках будущее мира. Мир нас не услышал, а мы его, но однажды любовь, уважение и толерантность будут править миром, зависимым от этих детей. Несчастья и разрушения, которые каждый день представали перед нашими глазами в Боснии, заставляли меня по доброй воле сильнее и решительнееидти против глупости, невежества и жестокости людей». 

Некоторое время спустя к активному послу доброй воли обратился UNICEF – Чрезвычайный фонд помощи детям при ООН – и Пьер Брис полетел в Камбоджу. Огромная нищета этого некогда счастливого народа проявлялась в сельских местностях повсюду, куда были заброшены доживать свою жизнь тысячи детей и взрослых. Многие были изувечены противопехотными минами и биологическим оружием американских войск. Потом последовал проект помощи детям на Шри-Ланке, пострадавшим после разрушительного цунами. На Шри-Ланке актер побывал в больнице, которая выдержала ураган и единственная принимала теперь пострадавших со всей страны. Разрушенные дома, палатки беженцев, могилы прямо вдоль дорог, море с волнами высотой от 3 до 4 метров и оглушительным прибоем, которое принесло смерть 30000 человек на Рождество – то, что увидел и испытал там Пьер Брис, оставило неизгладимый след в его душе. Он плакал.

Легендарный актер сам стал организатором более десятка благотворительных фондов, в том числе и по защите животных. В 1992 году Пьера Бриса наградили Федеральным крестом за заслуги первой степени, а в 2000-м почетной премией Томаса Мора. Но из всех многочисленных дорогих наград за свою кинокарьеру и благотворительные миссии, ставшие смыслом его жизни, самыми ценными он считает Орден Почетного Легиона  – высшую награду Франции – и радостные глаза детей, в сердца которых он вселял надежду на лучшее будущее: «Я использую преданность и любовь моей публики, чтобы передать послание дальше. Послание, которое я, как ребенка, вынашиваю под сердцем: мир, свобода, права человека, толерантность и уважение к другим. Одним словом: Любовь. Любовь, которая сегодня так нужна людям».

Собственно говоря, кино и театр по-прежнему остались сферой деятельности французского актера. Он сыграл во многих театральных постановках: «Гастроли и любовь» (Gastspiele und Liebe, 1989/90), «Приятный сюрприз» (Eine schöne Überraschung, 1994/1995), «Пятизвездочный муж» (Ein Fünf-Sterne-Mann, 1997/99), «Нескромный» (Indiskret, 1999/2000), «Босиком по парку» (Barfuß im Park, 2000) и «Каков, бродяга!» (So ein Schlawiner! 2002), а роль его жизни тем временем вновь обрела оригинальную идею: он написал сценарий фильма «Виннету – возвращение» (Winnetous Rückkehr, 1997), основанного на том, что пуля негодяя Роллинса не убила вождя апачей. Он лишь долгое время находился в коме, а потом пробудился. Один старец-шаман помог Виннету и спрятал его в пещере, где он жил совершенно один. Однако старые вожди племени разыскали его и обратились к нему за помощью спасти мир. На сегодняшний день это финальный аккорд о Виннету, снятый по еще трижды переписанному сценарию, далекому от первоначального замысла.

«Идеалы и персонажи Карла Мая, которого я не устаю благодарить, вдохновляют меня на написание историй и театральных спектаклей, главная тема которых – мир, свобода, права человека, человеческое достоинство и любовь между людьми. Слова, значение которых, к сожалению, сегодня потеряно. Ежедневные события наполнены войной, лишением свободы, неуважением к правам человека, издевательствами над человеческим достоинством, ненавистью и так далее, и так далее... Для насилия и несправедливости не может быть места... То, что будет принадлежать нашим детям, это то, что когда-то останется от нас». 

В 1999 году обстоятельства вновь привели Пьера Бриса в Бад-Зегеберг, но в этот раз без красивого костюма Виннету. Уже в течение семи лет роль благородного вождя апачей играл другой актер. Он делал это хорошо и с достоинством. Его имя – Гойко Митич. Брис был знаком с ним со съемок «Среди коршунов» (Unter Geiern, 1964), а теперь прибыл в Бад-Зегеберг, чтобы руководить постановкой «Метиса» по собственному сценарию. Но случилось непредвиденное: накануне премьеры сгорели театральные декорации. Исправить отчаянную ситуацию активно помогали многочисленные добровольцы и Вооруженные силы ФРГ, и в течение 44 часов удалось возродить спектакль. Один из лозунговых заголовков тогда кричал: «Пьер Брис! Карл Май гордится тобой!».

Когда телекомпания Kabel I готовила репортаж под названием «По следам Виннету в Хорватии» (2004) и попросила Пьера Бриса  об участии, он согласился, не раздумывая: его желание  возвратиться в легендарные места бывшей Югославии, в которых начинались приключения Карла Мая, и еще раз увидеть их через сорок лет было огромно. А летом 2012 года мы, участники международного фестиваля с тем же названием в тех же знаковых местах, отмечали вместе с Пьером Брисом 50-летний юбилей первого Карл-Май-фильма «Сокровище Серебряного озера». Сегодня Пьеру Брису 86 лет, и он по-прежнему безмерно благодарен своей публике, которая, несмотря на его желание играть и другие роли, вновь и вновь убеждала его и дальше быть Виннету. Он был воплощением мечты нескольких поколений. Мечты о дружбе, уважительном отношении к другим людям и их убеждениям, мечты о человечности. Дай Бог ему сил и здоровья еще на долгие годы!

По материалам книги Pierre Brice, Winnetou und ich (2004)

Фото: Светлана Просенкова (Хорватия 2012) и из интернет-источников.

Консультант: переводчик романов К.Мая на русский язык Михаил Курушин

You have no rights to post comments