Мне было 15, и я была увлечена Блоком. В истрепанном томике, которому до сих пор не изменила, в цикле «Итальянских стихов» мне попалось стихотворение, которое я не очень поняла, но запомнила. Называлось оно «Равенна» и оставило ощущение тайны, мерцания свечей и аромата древности. С тех пор я ловила редкие упоминания об этом городе в книжках по истории и искусству, прекрасно понимая (в советские-то годы), что никогда туда не попаду.
Вы, конечно, уже догадались — законы жанра! — что в Равенну я все-таки попала (мечтать действительно не вредно!).
И вот мы с друзьями на улицах Равенны с картой в руках, строчками из путеводителя и напутствием лучшего друга путешественников по Италии — Павла Муратова. Глава о Равенне в его «Образах Италии» называется вдохновляюще — «Мавзолей», и в ней есть такие строки: «Здесь пустынно и молчаливо, но пустынно по-мирному и провинциальному». Однако вокруг нас деловито шумел типичный итальянский городок, магазины предлагали сувениры из мозаики, стайки школьников во главе с учителями во множестве сновали по улицам. В музеях мы встретили их еще не раз — видимо, был какой-то день принудительного знакомства детей с местной стариной.
Отправились знакомиться и мы. Пройдя через одни из сохранившихся городских ворот, нашли ближайший из указанных на карте памятников той самой старины — базилику Сан-Витале, разобрались с билетами, экскурсиями, схемами, вошлиѕ
И — ах! Нет, даже а-а-ах — на вдохе. К такому я оказалась не готова! Спустившись по крутым ступеням куда-то, как показалось, в подвал, мы очутились в просторном многогранном и многоярусном зале, залитом ярко-зеленым — нет, нет, еще и синим, красным, белым! — светом. Резные капители колонн, ковры узоров на стенах, мерцание и бликиѕ Такой была первая встреча с сокровищами Равенны — ее знаменитыми мозаиками.
Немного истории
Истоки Равенны уходят во времена легендарные. Какими из местных племен был основан город — неизвестно. Известно лишь точно, что во II веке до н.э. место это облюбовали римляне — Равенна тогда имела защищенную лагуну и удобное песчаное побережье. А еще — хорошую связь с другими населенными пунктами Апеннинского полуострова. В I веке нашей эры император Август избрал Равенну главным портом Восточного Средиземноморья. По его приказу была оборудована превосходная гавань — Классис (от латинского флот). Сегодня об этом событии напоминает лишь статуя Августа у церкви Сант-Аполлинаре ин Классе — море с тех пор отступило далеко, и лишь ветер иногда доносит его соленый запах.
Самый важный для Равенны период начался в 402 году, когда император Гонорий сделал ее столицей Западной Римской империи. К тому моменту империя трещала под натиском варваров, недолгое время столицей был Милан, но Гонорий решил, что здесь, на берегу Адриатики, столица будет в большей безопасности. При Гонории и его сестре Галле Плацидии Равенна стала политическим и культурным центром Италийского полуострова. Именно тогда были построены и украшены самые ранние из дошедших до нас памятников Равенны — мавзолей Галлы Плацидии и Православный (Неонианский) баптистерий.
По счастливому стечению обстоятельств Равенну отстраивали и одаривали многие правители — не только Гонорий, Галла Плацидия и ее сын Валентиниан III, но и Одоакр, Теодорих, Юстиниан. И получилось так, что на ее почве сохранился уникальный ансамбль памятников мозаического искусства V–VII веков, равного которому мы не найдем ни в одном другом городе мира. Этот ансамбль тем более ценен, что современные ему прославленные памятники Константинополя, Палестины, Сирии почти полностью погибли. Поэтому только в Равенне можно составить представление о мозаике как об особом виде искусства, о той мозаике, которая сделалась излюбленным украшением христианских храмов.
Синяя сказка
Галлы Плацидии
В нескольких десятках метров от Сан-Витале нас ждал еще один памятник — знаменитый мавзолей Галлы Плацидии. Чем он так знаменит, мы поняли сразу, как только вошли (с трудом упросив администрацию вписать нашу компанию в плотный список посетителей, которых, кстати, впускают всего на пять минут).
Первое, что мы увидели или, лучше сказать, почувствовали, войдя в крошечное помещение, — густой, глубокий синий цвет. Странный мерцающий отлив придавал ему свет, неуверенно проникавший сквозь узкие окошечки, перекрытые не стеклом, а тонкими опаловыми пластинами. «Входя в этот скудно освещенный интерьер крестообразной формы, сразу ощущаешь себя перенесенным в иной, неземной мир, где все дышит чудом и где на всем лежит печать необычного и драгоценного», — писал В. Н. Лазарев.
Синий свод, усыпанный звездами, с золотым крестом в центре, фигуры Христа, святого Лаврентия, декоративные орнаменты, символические изображения птиц и животных — все это кажется выложенным драгоценными камнями и настолько притягивает взгляд, что ты просто не можешь опустить голову. И только в последний момент обнаруживаешь стоящие на полу саркофаги и вспоминаешь, что ты в мавзолее. Строго говоря, до сих пор неизвестно, был ли он построен именно как мавзолей, или же изначально это была часовенка в честь почитаемого здесь святого Лаврентия. К слову сказать, сама Галла, строительница этого чуда, вряд ли была здесь погребена.
Пять минут протекли быстро, и, перейдя из «иного мира» в наш, обычный, к щебетавшим на парапете школьникам, ожидавшим своей очереди, мы никак не могли прийти в себя. В довершение всего, скромность и простота внешнего оформления равеннских храмов настолько не соответствовали тому, что хранят они внутри, что возникало странное противоречие. Впрочем, я вдруг вспомнила, что однажды переживала подобное — у стен Софии Константинопольской, когда никак не могла понять, как главный храм православного мира может быть снаружи такимѕ аскетичным. Хотя бы побелили что ли! Потом только вспомнила, что для византийцев было свойственно уделять мало внимания внешнему, а все силы сосредоточивать на главном — на том, что внутри. Это мы сегодня обычно наоборот делаем.
Еще немного истории
Уповая на безопасное расположение Равенны среди Паданских болот, Гонорий ошибался. Уже в 476 году, низложив последнего римского императора Ромула Августа, варвар Одоакр демонстративно отослал императорские регалии в Константинополь — Новый Рим — и провозгласил себя королем Италии со столицей все в той же Равенне. Но и его век оказался недолог: в 493 году вождь остготов Теодорих низверг Одоакра.
Теодорих, король остготов, живших в древности на территории вокруг Днепра и в Крыму, получил отличное образование в самом Константинополе, где, кстати, принял христианство, хоть и арианского толка. Власть он унаследовал от отца в 473 году, затем собрал войско почти в 300 000 человек и отправился на запад против короля герулов Одоакра. В 493 году он покорил всю Италию, убил Одоакра, а Равенну после трехлетней осады объявил столицей. Отсюда король управлял огромной территорией, от Балкан до Пиренеев, подчеркивая при этом приоритет Константинополя.
Теодорих царствовал 33 года. При нем Равенна пережила новый период своего расцвета — строились храмы, был восстановлен акведук Траяна, осушены болота. После его смерти в 526 году империя готов развалилась за несколько десятилетий. От эпохи Теодориха в городе осталось не так много памятников. Король построил в городе собор, носивший имя Пресвятого Духа, а при нем — маленький баптистерий (крещальню), который сегодня называется Арианским. Где-то неподалеку, видимо, находился и дворец Теодориха, но до наших дней он не дошел. Ко временам Теодориха относятся также Архиепископская капелла и церковь Сант-Аполлинаре Нуово.
Мавзолей Теодориха Великого расположен за пределами старого города, за низкой крепостью, превращенной в парк. Предусмотрительный во всем, собственное последнее пристанище Теодорих начал строить заранее, в 520 году, и строил на совесть — из белейшего истрийского (дунайского) известняка. Местом для него было выбрано уже существовавшее кладбище готов.
Рядом с другими постройками Теодориха суровый и мощный мавзолей кажется поистине варварским сооружением. По легенде, гадалка предсказала королю смерть от удара молнии, и здание это он строил прежде всего как надежное убежище. По той же легенде, он прятался в мавзолее во время грозы, пытаясь уйти от судьбы, однако молния все же настигла его, расколов камень и войдя внутрь. Так это было или нет, но и сегодня на куполе мавзолея можно увидеть гигантскую трещину. Хотя, скорее всего, она образовалась во время строительства, потому что крышка мавзолея представляет собой монолит весом 300 тонн и диаметром 11 метров. Как этот огромный кусок известняка был с такой точностью положен на основание, сказать трудно. Предполагают, что с помощью песка, который предварительно был засыпан в мавзолей и утрамбован, а потом потихоньку высыпался через узкие окна, а крышка вставала на место.
В мавзолее стоит саркофаг из красного порфира. Вероятно, это и есть гробница Теодориха, однако останков короля в нем нет.
Павел Муратов пишет, что именно у гробницы Теодориха каждый путешественник ощущает ход веков, а отвлеченное понятие история становится понятным и близким любому туристу. «Именно через Равенну проходит путь от мира античности к эпохе Возрождения, от Рима — к Венеции и Флоренции».
Конец истории?
В 540 году череду остготских правителей — наследников Теодориха сменили византийцы, а около 584 года Равенна стала центром византийского экзархата (военной области). Именно тогда были возведены церковь Сан-Витале, с которой мы начали путешествие по Равенне, а также базилики Сант-Аполлинаре ин Классе, Санта Агата Маджоре и Сан-Микеле ин Аффричиско.
С этого момента и до 751 года, когда город захватили лангобарды, он прочно входил в состав Византийской империи, но даже в этом качестве оставался самобытным и в политике, и в религии, и в искусстве.
В VIII–XV веках Равенна то входила в состав разных крупных образований, включая империю Карла Великого, то управлялась местными феодалами. С середины XV века город находился под властью венецианцев.
После разграбления Равенны войсками Людовика XII Французского в «битве при Равенне» 1512 года, в ходе которой французы разгромили войска «Священной лиги», а затем подожгли город, триста лет Равенна прозябала в нищете и забвении.
В 1815 году она вошла в состав Папской области, а в 1860-м — в состав объединенного Итальянского королевства.
По следам Данте
Пожалуй, лишь одно событие стоит особняком в ничем не примечательной в Средние века жизни Равенны — пребывание здесь великого Данте.
Два итальянских города прочно связаны с этим поэтом: его родная Флоренция, где он встретил Беатриче и откуда был изгнан вследствие политических интриг, и Равенна, которую он, оказавшись в изгнании, полюбил всей душой.
После 15-летних скитаний он получил приглашение от тогдашнего правителя Равенны Гвидо Новело да Полента (отца знаменитой Франчески да Римини). Здесь, среди друзей и поклонников, Данте провел последние годы своей жизни и создал песни «Рая», последней части трилогии «Божественной комедии», которую начал писать уже в изгнании.
Возвращаясь из посольской миссии в Венеции, 56-летний Данте заболел малярией и умер в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года. Великого сына Флоренции похоронили во внешнем портике церкви Сан-Франческо. Покровитель изгнанника да Полента, говорят, хотел воздвигнуть на месте портика пышную усыпальницу, однако не успел: через несколько месяцев после смерти Данте он утратил власть в городе. И лишь через полтора века, уже в эпоху венецианского господства, городской глава Бернардо Бембо заказал скульптору Пьетро Ломбарди изваять на погребальной урне портрет поэта. Работа эта сохранилась и поныне, правда, урна стоит уже в новом мавзолее, появлению которого предшествовала почти детективная история.
Когда слава Данте стала уже всеевропейской, флорентийцы потребовали, чтобы его прах был перенесен на его родину. В этой кампании принял участие другой знаменитейший флорентиец — Микеланджело Буонарроти, замолвивший словечко папе Льву X. Гроб Данте привезли во Флоренцию, но он оказался пустым. В итоге флорентийцы устроили в базилике Санта-Кроче кенотаф (пустую могилу) Данте. Спустя годы выяснилось, что равеннские монахи-францисканцы, не желая расставаться с прахом поэта, попросту его выкрали, пробив стенку саркофага, и потом неоднократно перепрятывали. И до сих пор этим гордятся — в соседней церкви Сан-Франческо об этом есть соответствующая надпись.
Прах поэта случайно обнаружили только в 1865 году и тогда же перенесли в нынешний мавзолей — небольшое изящное строение в классическом стиле. Он был создан в 1780 году. С потолка мавзолея свисает лампада, заправляемая маслом, которое привозят из Флоренции: ежегодно в сентябре, когда в Равенне идет «Дантов месяц», сюда прибывает костюмированная делегация гонфалоньеров из Флоренции с оливковым маслом.
«Зона Данте» в Равенне не ограничивается мавзолеем. На улице Данте и рядом с ней находятся музей поэта, Театр Данте. Немножко неудобно, но приятно было пробираться к мавзолею через толпу все тех же вездесущих школьников — значит, помнят и чтят!
***
Сегодня Равенна — город с 350-тысячным населением в провинции Эмилия-Романья, центр сельскохозяйственного района. А памятникиѕ Кажется, что они живут какой-то своей жизнью, в другом измерении. И дело даже не в том, что их не так просто найти — приходится поблуждать в лабиринтах городских улиц. Просто они существуют отдельно от жизни, от людей. Поймите правильно — все обстоит не так печально, как во времена Павла Муратова 100 лет назад, когда древние храмы пребывали в небрежении и запустении. Сейчас и уважения, и внимания к ним достаточно. И радует, что итальянских школьников привозят к ним знакомиться. Правда, не покидает ощущение, что это не современным людям представляют древние храмы, а, наоборот, храмам — их. И смотрят внимательно и чуть сурово лики со старинных мозаик — древние, мудрые, много пережившие. И все идут, идут процессии с дарами к Высшему, разливая вокруг таинственный свет, оставляя в душе привкус тайны.
Литература
Лазарев В. Н. История византийской живописи.
Равенна — город искусства.
Дополнительно:
В церкви Сан-Витале свойства этой удивительной техники — мозаики — открываются в самом выигрышном свете. В других памятниках мозаикой обычно покрывали довольно большие и плоские поверхности, а здесь, в восьмиграннике с бесчисленными сводами и арками, кубики мозаики, поставленные под разным углом, создают удивительную игру света и цвета. Знатоки пишут, что лучшее освещение для мозаики, помимо солнечного света, — мерцание свечей. В Сан-Витале мозаика сохранилась только в алтарной части и в пресбитерии, но и этого достаточно, чтобы сделать базилику одним из чудес света.
Галла Плацидия (388–450) была дочерью императора Феодосия Великого и сестрой Аркадия и Гонория. Когда ей был всего 21 год, вестготы под предводительством Алариха захватили Рим и взяли ее в плен. Вскоре власть перешла к Атаульфу, его родственнику, который пожелал жениться на Галле. Так Галла Плацидия, сестра обоих римских императоров, стала повелительницей вестготов. После убийства Атаульфа новый правитель обменял Галлу Плацидию на 600 000 мер зерна пшеницы, и она была отправлена ко двору Гонория в Равенну. Гонорий выдал ее замуж за своего полководца Констанция. У них родились двое детей, Валентиниан и Гонория. После кончины Констанция в 421 году Гонорий отослал сестру с детьми в Константинополь. После смерти Гонория и узурпатора Иоанна она вернулась в Италию и сделалась регентшей при своем семилетнем сыне Валентиниане III. Галла Плацидия пробыла у власти 25 лет, но, к сожалению, не смогла удержать от развала империю. Она умерла в Риме 27 ноября 450 года и, по легенде, была похоронена в Равенне.
Уникальная равеннская мозаика, сохранившая свою красоту несмотря на прошедшие века и не всегда удачные реставрации, помогает понять слова писателя VI века Венанция Фортуната: «Они [фигуры] движутся, идут и возвращаются по прихоти блуждающих солнечных лучей, и вся поверхность [мозаики] пребывает в волнении подобно водам морским». Венанций, кстати, получил образование в Равенне, и, видимо, здесь он по достоинству оценил своеобразную прелесть мозаического искусства, о тонком понимании которого равеннцами свидетельствует и надпись в одном из древних храмов города: «Aut lux hic nata est, aut capta hic libera regnat» («Либо здесь родился свет, либо, плененный, он царит здесь свободно»).
Равенна хранит уникальный ансамбль памятников раннехристианского искусства V–VII веков, восемь из которых внесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО: мавзолей Галлы Плацидии, Неонианский баптистерий, базилика Сант-Аполлинаре Нуово, Арианский баптистерий, Архиепископская капелла, мавзолей Теодориха, церковь Сан-Витале и базилика Сант-Аполлинаре ин Классе.
Базилика Сант-Аполлинаре ин Классе. VI–VII века
Иногда в равеннских мозаиках главным героем становится прелестный равеннский пейзаж.
Латинская эпитафия на надгробии Данте, составленная в 1327 году Бернардо Каначчо, гласит: «Государевы права, небеса, воды Флегетонта [огненная река в преисподней] я воспевал, идя своей земной юдолью. Теперь моя душа ушла в лучший мир и блаженствует, созерцая среди светил своего Создателя. Здесь покоюсь я, Данте, изгнанный из отечества, родной Флоренции, мало любящей матери». Над надгробием — барельеф работы Пьетро Ломбарди (1483), представляющий задумчивого Данте перед подставкой для книг.
РАВЕННА
Все, что минутно, все, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаик.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды
Забыт и стерт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.
Далеко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,
Дома и люди — все гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.
Александр Блок