Вдоль реки Свирь и по берегам Ладоги проходит одна из ветвей Беломоро-Балтийского пролетного пути. Сотни тысяч птиц осенью устремляются по нему с севера, с Белого моря и из тундры, на юго-запад, чтобы через полгода тем же путем вернуться весной... Как вдох и выдох.
Когда-то в доисторические времена здесь плескались волны древнего Иольдиевого моря. Потом море ушло, оставив в память о себе двух братьев — озера Онегу и Ладогу. Словно взявшись за руки, сегодня братья-озера соединяются рекой Свирью. В ее устье и в Свирской губе Ладоги 25 лет назад был образован Нижнесвирский государственный природный заповедник, а чуть раньше, в 1968 году, на берегу озера появилась Ладожская орнитологическая станция.
Огромные сети для птиц чем-то напоминают гигантский рупор или сачок: ловушки построены по типу рыбацкой мерёжи — их первые входные опоры высотой по 14 метров, каждые следующие постепенно сужаются, заканчиваясь маленькой клеткой, откуда птицу достают руками.
«Стаи летят высоко, чтобы их как-то осадить, в вольере мы держим манков, которые своим криком приманивают стаю, — рассказывает орнитолог Анна Романовна Гагинская, более 30 лет изучающая птиц. — Когда они начинают кричать, волноваться, мы уже знаем: подлетает стая, так что эти птички играют роль предателей что ли. Голосовое общение у пернатых очень развито. Когда птица кричит с земли, это значит, что, может быть, она нашла корм, стая снижается, сородичи подлетают к ней, а тут мы уже начинаем бегать, хлопать в ладоши, гнать птиц в ловушку. Длина ловушки около 80 метров — попав в нее, выбраться самостоятельно птица уже не может».
С некоторыми из «предателей» нам удалось познакомиться. По вольере с достоинством расхаживал свиристель с седыми перьями. Оказалось, что он уже не может летать от старости. Пара чижиков (тех самых, из песенки), желтеньких с черным, занималась своими делами, а дубонос с огромным клювом, способным дробить косточки вишни и сливы, на всякий случай спрятался в домик. Были здесь и коричневая, с красивой головкой камышовая овсянка (весной основная песенка это ее), и щегол, и «красная шапочка» — чечетка.
Но обмануть удается не всех. Очень трудно заманить в ловушку хитрых ворон, а дружные ласточки вообще проявляют чудеса взаимовыручки. Они спокойно кормятся вокруг ловушки, сидят на ее сетке и даже залетают внутрь, но стоит хоть одной из них попасться, как оставшиеся на свободе начинают волноваться и своим криком показывают, куда лететь, выводят «узницу» на волю. Редкие гости орнитологов, ласточки зимуют в Северной Африке и прилетают домой поздно, когда воздух уже прогреется и появятся насекомые. Если вдруг возвращаются холода, это бедствие ласточки переживают сообща — сбившись в кучу на чердаках, под крышами, держась вместе, они согревают друг друга...
На вопрос, много ли птиц попадает в ловушки, Анна Романовна отвечает, что сейчас совсем немного, примерно тысяч по десять (!) за сезон (с апреля по октябрь). И каждую скрупулезно описывают и кольцуют, так что у отпущенных птиц появляется собственный паспорт. Каких только сведений в нем нет! Вид, пол и возраст (что иногда определить довольно сложно), место и дата поимки... В ведомость заносят сведения о жирности птицы (о состоянии так называемых жировых депо — между ключицами и подмышкой); чтобы понять, далеко ли она летит, измеряют ее вес, длину крыльев. Оказывается, чем севернее птица родилась, тем длиннее у нее крылья. Потом описывается линька, и, наконец, опустив гостью головкой в бумажный кулек в виде воронки — фунтик, ее взвешивают и отпускают. Для самых крупных (уток, ястребов) имеется специальный мешочек, и их взвешивают, как продукты на рынке.
Результаты работы орнитологов отмечены на карте — по ней сразу видно, кто и где предпочитает пережидать зимние холода. «Самый дальний возврат (поступление данных об окольцованной птичке) у нас из Заира, — рассказывает Анна Романовна. — Крошечные, в семь-восемь граммов, пеночки зимуют в Африке. Дрозды — в Италии и во Франции. Из этих стран мы получаем массовые возвраты, потому что там под Рождество на дроздов охотятся и очень много их истребляют. Бывает и наоборот: часто мы ловим птиц с финскими кольцами. Однажды мы окольцевали самую маленькую птичку России — желтоголового королька (он весит всего четыре с половиной грамма), а через пять дней его поймали финны. За пять дней он преодолел огромное расстояние! Корольки живут в основном в лесах, питаются коконами пауков, и то, что он пролетел так много, удивительно».
Анна Романовна рассказала и про будни орнитологов — про вахту, про полевой сезон, про научную работу. На мгновение нам даже показалось, что мы видим снижающиеся одна за другой стаи гусей-лебедей и слышим прощальные крики гагар, спешащих на свои северные стоянки — на олонецкие поля и еще дальше в Карелию... А потом представился октябрь: дежурство, еще не рассвело и темно, но спать нельзя, надо следить — вдруг начнется снегопад. Тогда скорее всех будить, зажигать фонари и «расстреливать» мячами и кухтелями (круглыми пластмассовыми рыбацкими поплавками) потолок ловушки, чтобы не порвались сети. А снег все идет, идет и тихо падает в свете фонарей. И вместе всё: и усталость, и тревога, и любование этим зрелищем...
Идем на Ладогу — посмотреть, что там.
Здесь все меняется до неузнаваемости буквально на глазах. В 1968 году, когда создавалась станция, одна из четырех ловушек, самая дальняя, стояла на берегу, потом шли чистые двухсотметровые песчаные пляжи. Но Ладога то отступает, намывая знаменитые береговые валы (они быстро зарастают ивой, тростником), то снова наступает. Как вдох и выдох. Так образовалось уже множество береговых возвышений, разделенных обширными болотами. А в этом году вода вдруг стала прибывать, и стенки дальней ловушки даже пришлось поднять, потому что попадались в нее не птицы, а рыбы. Говорят, такая же высокая вода была на Ладоге в 1974 году. Как предполагают геологи, такие приливы и отливы — результат сложнейшей «работы» болотных систем и тектонического движения гигантского Балтийского щита (он занимает территорию всей Карелии, Финляндии и Швеции): когда щит, плавающий на магме, опускается, вода затапливает берега озера, когда поднимается — вода уходит. Как вдох и выдох.
А может, так дышит Земля?
Дополнительно:
Нижнесвирский заповедник, один из красивейших на северо-западе Европы, был образован в 1980 году. Здесь сохранились обширные верховые болота с уникальной флорой и фауной, охране которых придается международное значение.
Береговая линия Ладожского озера все время менялась, и параллельно ей образовались невысокие, стометровые в ширину песчаные гряды, которые на глубине 5–10 м подстилаются валунными глинами. Чередование валов и межваловых болот создало уникальный ландшафт заповедника. Под охраной здесь находятся также многие редкие и ценные виды животных и растений, стоянки перелетных птиц, нерестилища и пути прохода на нерест редких и ценных видов рыб.
Чтобы сохранить эту красоту и воспитать бережное и уважительное отношение к царству природы, сотрудники заповедника, настоящие энтузиасты своего дела, уделяют большое внимание экопросвещению: проводят множество экскурсий, конкурсов, занятий для детей и подростков.