Все мы откуда-то приходим в этот мир, и без сомнения, все мы однажды уйдем из него. Но если представить, что нам остался всего лишь один год – какое послание оставили бы мы тем, кто остается?
Один год. Именно столько писал свою картину-завещание, картину-кульминацию духовных раздумий Поль Гоген. Он верил, что ему никогда не удастся создать ничего более совершенного или даже похожего на эту картину.
Но судьба распорядилась иначе. Несмотря на попытку самоубийства, Гоген останется жить и создаст еще не одно великое полотно.
1897 год — один из самых катастрофических в жизни Гогена. Он получает известие о смерти любимой шестнадцатилетней дочери Алины. У него самого начались серьезные проблемы со здоровьем: воспалились ноги, болело сердце, мучила экзема, не отпускали приступы кровохарканья. Не давали работать конъюнктивит и головокружения.
Новые работы почти никто не видит, из-за своей бедности он не может участвовать в выставках.
«Я узнал настоящею нищету, так сказать голод. Но это еще ничто или почти ничто. Но что страшно — так это помехи в работе, в развитии интеллектуальных способностей. Это верно, что вопреки всему страдание обостряет гений, однако его не должно быть слишком много, иначе оно вас убивает...»
«У меня нет даже куска хлеба, — писал Поль приятелю Даниелю Монфреду осенью 1897 года, — чтобы восстановить силы. Поддерживаю себя водой, иногда плодами гуавы и манго, которые сейчас поспели, да еще пресноводными креветками».
Мысль о смерти преследовала Гогена. И хотя он понимал, что, убив себя, он уклонится от исполнения долга, депрессия, нищета и физические страдания становились невыносимы.
«Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?» — художник задает три вопроса, которые потом напишет в левом углу картины. Этими же вопросами начинается и его книга, написанная на Таити в последние годы жизни: «Современная мысль и католицизм».
Картина-разговор. Разговор один на один со смертью, с судьбой, с Богом, разговор с самим собой.
Давайте же и мы через картину попробуем поговорить и с Полем Гогеном, и с самим собой, и с вечной тайной жизни.
Гоген открывает нам дорогу в мир, сохранивший тесную связь с природой. И не только с видимой ее частью, но и с миром духов. В отличие от современников-импрессионистов, которые старались передать «Впечатление», Гоген стремится запечатлеть не мгновения, а вечность.
Вот оно, непрекращающееся движение жизни. Через всю картину проходит лесной ручей, объединяя всех персонажей в одно целое. Несмотря на то, что люди не связаны каким-либо одним событием или общим действием, каждый занят своим и погружен в себя — создается непрерывный поток. Все герои полотна — естественны и почти сливаются с природными ландшафтами. Изгибы тел островитянок повторяют изгибы стволов, цвет кожи вторит цвету земли и песка, всё в состоянии спокойствия и неторопливости. Лесной ручей или бьющая из-под земли ключевая вода — любимая гогеновская метафора источника жизни, таинственного начала бытия.
Художник отметил, что рассматривать картину нужно справа налево. Движение против часовой стрелки обратно естественному течению времени. Такое обратное время в традиционном обществе считалось временем сакральным, выходящим за рамки обыденного, профанного, бытового. Так же «читаются» и каббалистические тексты, которыми интересовался Гоген.
Перед нами история человеческой жизни от рождения до смерти, развернувшаяся вокруг живого идола с золотистой кожей, поднятые руки которого тянутся к созревшим плодам.
(1) Движение начинается от лежащей черной собаки, охраняющей сон младенца (2), олицетворения чистоты и целомудрия начала человеческой жизни. Как жизни отдельного человека, так и жизни человечества в целом. Возможно, в образе младенца Гоген изображает состояние души еще до воплощения в материальный мир, состояние небесной чистоты и памяти о том вечном мире, откуда мы все приходим. Рядом (3) на земле сидят три женщины, смотрящие прямо на нас. Хотя каждая погружена в себя, есть ощущение безмолвного разговора. Стоящий в центре юноша двумя руками срывает с дерева плод. Несмотря на общее состояние покоя и даже нетронутой райской благодати, в позе немного озадаченного человека с поднятой рукой (4) и позах беседующих в тени на заднем плане женщин (5) появляются первые вопросы. Вопросы, на которые человек не может найти ответа уже несколько тысячелетий: кто же я? И куда иду?
Наверное, нечто подобное испытали Адам и Ева, вкусив плоды древа познания добра и зла и став смертными. В безмятежном, идиллическом состоянии рождаются первые ноты беспокойства, ощущение скрытой тревоги, мучительной неразрешимости загадок бытия, тайны прихода в мир человека и главное — тайны его ухода.
Человек природный становится человеком мыслящим, человеком-философом.
Интересна центральная фигура (6), срывающая плод с загадочного дерева, которое Гоген сознательно выносит за границы полотна. Это не обычное дерево, а дерево, выходящее за пределы постигаемого и видимого. Юноша с золотой кожей становится символом человека, который тянется к познанию тайн жизни и смерти. И который, несмотря на свою смертную природу, способен дотянуться до них. Способен познать то, что выше его, что не видимо физическими глазами. Как теософ Гоген полагал, что влечение к открытию тайн мироустройства заложено в человеке изначально. Но в ком-то оно пробуждается, а в ком-то нет.
С левой стороны мы видим статую божества (7) из голубого камня и молодую девушку (8), погрузившуюся в состояние напряженного, сосредоточенного размышления. Навстречу задумчивой девушке по земле движется птица. На переднем плане ребенок (9) ест сочный фрукт, кошка лакает из миски молоко. И вновь Гоген показывает нам повседневность жизни. Но повседневность органического единения человека с природой, естественности его существования в ней.
В целом мы видим деление картины на два плана: передний — жизнь явная и повседневная, в чем-то беззаботная. И второй план — пространство глубоких внутренних вопросов. Человек, подобно центральной фигуре, соединяет в себе оба эти мира. Ногами он крепко стоит на земле, а глаза его обращены вверх, к небу, к невидимому, непознаваемому.
Последняя фигура, с которой мы встречаемся на полотне, — образ старой женщины (10) и белой птицы (11) рядом с ней. Впереди неведомый путь за пределами жизни человека, за порогом тайны. Но путь этот будет сопровождаться чистым, белым, крылатым существом. Так же как и проявленная жизнь имеет своего хранителя в виде черной собаки, ведь человек никогда не бывает одинок. Ни здесь, ни за пределами этой жизни.
В своей главной работе Поль Гоген сумел показать двойственность жизни человека. Мира обыденного, повседневного (передний план) и мира внутреннего, духовного (фигуры на заднем плане). Каждый день, просыпаясь, идя на работу, готовя ужин, встречаясь с друзьями… мы идем в горизонтальной плоскости от своего рождения - к своему уходу. Но одновременно с этим - в каждом нашем дне присутствует нечто большее, не всегда объяснимое разумом и уж тем более словами. То, что чувствуем в себе как тоску по вечному, как тягу к подлинному, как ощущение бесконечности, несмотря на краткость жизни. Порой бытовое сознание расширяется в нас настолько, что заполняет всё наше существо, не оставляя даже маленького места для жизни духовной. И Гоген старается разбудить нас, напомнить, что помимо родины земной, у каждого из нас есть родина небесная.