У города есть душа. Она может быть подобна живой воде, жизненной силой наполняющей. И напротив, может быть душа города, подобно мертвой воде, — души людей умертвляющей. Такой способностью наделены города «без архитектуры»: без памятников старины, без прорывов в будущее. И лишь в одном городе на Земле явлены совсем особые взаимоотношения с горожанами. Это — Санкт-Петербург: Град прекрасный на Неве, достигший всех мыслимых совершенств и... утрате их противостоящий.
 |
| Карл Иванович Росси (1775–1849) |
Чтобы понять, о чем речь идет, предлагаю отправиться в царство горгон. Есть такое место в Петербурге. На берегах реки Мойки, тянущихся от Фонтанки до Екатерининского канала, собралось более трехсот изображений Медузы змееголовой. Зачем так много? Меньше нельзя, потому что образ Медузы — главный символ Николаевской поры в жизни России, где отдельная личность — ничто, власть над толпой — всё. И кричит от боли Медуза, распятая на щитах с перекрещенными мечами, сердце себе надрывая. Горожане, привыкшие ко всему, проходят мимо, ничего не слышат, ничего не замечают. И кажется мне, прохожие слепы и глухи — мертвы, лишь Медуза — вечно в страдании своем живая.
Медуза — древнейшая титанида Севера... «Горга» — вихрь северного ветра Борея, что над снежной равниной летит, стеная. «Горгалица» — птица перелетная, что, на Севере зазимовав, о Юге вспоминает и гогочет и горгочет, смириться с долей несчастной не хочет. Также Медуза горгона, судьбу предчувствуя, хоронится от беды, белым-белым снегом укрывается и... силы своей не сдержав, в северное сияние превращается, подобное прядям золотых волос, что во тьме свет излучают, всеми красками земными сверкая. Но...
 |
| Медуза — древнейшая титанида Севера… |
То, что быть должно, непременно случается. Узнает Афина, что нет никого прекраснее и сильнее титаниды, и убьет ее, прибегнув к помощи героя Персея. И не только убьет, но и оговорит, превратив чудо в чудовище смертоносное. Не сердитесь на Афину, она мудра, она понимает... Олимпийские боги, приняв человеческий облик со всеми слабостями его, могут среди людей свободно гулять, в отличие от них Медуза горгона обречена претерпеть наказание, ибо... Абсолютная красота во Времени неизменна, как все совершенное, — значит, она с живой жизнью несовместима... Хотите увидеть первую красавицу Вселенной Медузу горгону? Придется за желание расплатиться, приняв смерть мгновенную. А ты, Медуза горгона, хочешь, конечно, хочешь, поговорить с человеком? Нельзя: он умрет, обратившись камнем холодным. Если так... Абсолютная красота обречена на одиночество, непризнание, поругание.
Медуза в Петербурге — знак беды, ибо город Николаевской поры буквально повторяет суть ее трагического существования: поднимается к вершинам Архитектурного совершенства и расплачивается за пребывание на высоте оборачиванием «холодным камнем», жизнь мертвящим.
Свидетельства тому... Главная героиня романа Лермонтова «Княгиня Лиговская» в светской беседе будто невзначай произносит суждение, что на долгие-долгие годы станет несмываемым с облика Петербурга. «А здесь, здесь все так холодно, так мертво... О, это не мое мнение; это мнение здешних жителей. Говорят, что, въехавши раз в петербургскую заставу, люди меняются совершенно». Печорин, «Герой нашего времени», следуя «на Большую Морскую туманным утром», развивает мысль княгини Веры... «Многие жители Петербурга, проведшие детство в другом климате, подвержены странному влиянию здешнего неба. Какое-то печальное равнодушие, подобное тому, с каким наше северное солнце отворачивается от неблагодарной здешней земли, закрадывается в душу, приводит в оцепенение все жизненные органы. В эту минуту сердце неспособно к энтузиазму, ум к размышлению».
«Каков город, таковы горожане», — как-то сказал поэт Батюшков. Это радостно и грустно уже потому, что трагический разрыв во взаимоотношениях Петербурга и петербуржцев определило... творчество великого Карла Росси. Архитекторы-классицисты верили: «Благородная простота и спокойное величие» архитектуры способны воспитывать в человеке гражданские чувствования и умонастроения. В создании «воспитательной среды» видели они свою миссию. Росси по воле истории Петербургского бытия сказал Новое слово: стал творцом Абсолютной красоты, что горним мирам свойственна, к заботам дольнего мира, земного, безразлична, а тем самым не может не вызвать в душах горожан неприятия.
 |
| Дворцовая площадь. Здание Главного штаба. 1819–1829 Два корпуса, соединенных аркой, образуют дугу длиной 580 метров. |
Хотите услышать, как прекрасные Россиевы здания от напряжения беззвучно гудят? Предлагаю долго-долго в небо смотреть — в надежде получить Божественный дар, потом, уверовав в благоволение, очнуться Карлом Росси, проектирующим «правильную площадь против Зимнего дворца». Первое решение — что откровение... В сравнении с величавым покоем любой, даже стройный ряд отдельных зданий — суета. Дворцовую площадь должно окаймлять здание-гряда: предельно простое и одновременно движения полное. Второе решение — тоже что откровение... Начало Главному штабу должна задать вертикаль надвратной башни Главного Адмиралтейства, от которой исходят и бегут в бесконечность три проспекта-луча. На одном луче — Невском проспекте, еще ничем себя не выдавая, уже должно появиться возводимое здание-гряда, чтобы вобрать в себя силу бесконечности главной «першпективы» Петербурга. Теперь следует нарисовать кривую линию, меняющую крутизну и скорость движения. Зачем такие сложности? Чтобы здание Главного штаба, уходя от предопределенности строевого фронта, счастье свободного скольжения по кривой могло испытать; затем медленно-медленно к фронту, параллельному Зимнему дворцу, вернуться, а потом... А потом, сделав резкий перелом, уйти на Мойку грядой здания Министерства дел иностранных. Есть еще одна задача: нужно под косым углом вывести на Дворцовую площадь Большую Морскую улицу. Косой угол — проблема. Только не для нас, превратившихся в Карла Росси. Ставим под углом друг к другу три арки! Семнадцатиметровые — проедет жилой дом пятиэтажный. Арки будут сжимать толпу громадой сводов, взмывающих в поднебесье, незаметно поворачивать идущих под нужным углом и выводить на Дворцовую площадь, предложив столь царственный вид, что возможен только в Петербурге, где с Петровых времен лишь «небываемое и бывает»! Хотите ощутить, как великий Карл Росси обращается к самой Вечности? Разглядываем главный фасад Михайловского дворца, встав в главную точку восприятия красоты статично-симметричных композиций. Эта точка находится на главной оси симметрии, что определяет, каким частям какое место занимать, чтобы все было соподчинено, уравновешено, соразмерено. Центр отведен парадной лестнице с непременными благородными львами. Над входом — сводчатая сень. Восемь коринфских колонн на арочном подиуме возносят в небо фронтон. В тимпане фронтона — воинская арматура, дань уважения хозяину. Между портиком и ризалитами — по шесть трехчетвертных колонн в череде оконных проемов, простых и арочных. Фриз с барельефами воспевает победы в войне и любовь к Отечеству. В двух ризалитах — большие венецианские окна, что триумфальные арки. Главное прячется в глубине зримого глазом... Архитектурная форма с помощью метро-ритмов, масштаба и пропорций «держит» Пространство, повисшее над дворцом! Перестав двигаться — простираться, как природа велит, Пространство заставляет Время остановиться. Так врата в Вечность открываются, и невозможное совершается: здесь-сейчас на земле воплощается Абсолютная красота, что, повторяю, лишь горним мирам должна быть доступна!
 |
| Садовый фасад Михайловского дворца. 1819–1825 |
В 1828 году лорд Гранвилл, посол Великобритании в Париже, увидев произведение Росси, записал в своем путевом дневнике: «Дворец является триумфом новейшей архитектуры и не только превосходит все виденное в Тюильри и других королевских дворцах континента, но является положительно единственным в своем роде». Узнав о столь сильном впечатлении, Георг IV, король Великобритании, обратился к российскому императору с просьбой изготовить модель дворца. По прибытии нового чуда света в Лондон в Сент-Джеймском дворце тоже устроили торжество. Вот так-то!
Покидаем Парадный двор перед дворцом-триумфатором, чтобы, миновав Михайловскую площадь, выйти на Невский проспект и увидеть... У зданий, расположенных окрест, собственного выражения лица нет... И не должно быть, потому что все эти здания второстепенны по своему художественному назначению. Их удел — вдоль «красных линий» стоять единым «фронтом», сохраняя «рядность», не сбивая «строя». Так поступать велит Закон построения ансамбля. На Михайловский театр «мундир» надет, не выделяющий его среди жилых зданий. Обидели автора театра архитектора Брюллова? Ничуть: и для него Закон ансамбля непререкаем. Дом мецената искусств графа Михаила Виельгорского тоже спрятаться старается, натянув на себя «мундир» жилого здания простого. Композитор Берлиоз называл этот дом «маленьким министерством изящных искусств». Здесь бывал император Николай, и нередко. Ничто не принимается во внимание: Закон ансамбля отступлений не допускает. Как должное воспринимает требования Закона здание Дворянского собрания с блистательным залом архитектора Жако — гордостью нынешней Петербургской филармонии. И его художественная цель состоит лишь в том, чтобы выявить чудо — дворец Михайловский, на главной оси симметрии там, в глубине, расположенный.
Раскрываю суть зримо явленного Законоположения... Чтобы разновидное превратить в Целое, или Ансамбль, необходимо всё и вся подчинять тому Единственному, которого Ось симметрии ставит выше другого — второстепенного. Необходимость подчинения превращает город в «фасадную империю», безразличную к тому, что прячется за стенами зданий. «Фасадная империя» — преступление лишь в глазах тех, кто не понимает художественной ценности Ансамбля, не понимает, что Абсолютное совершенство немыслимо вне Абсолютного подчинения. Подобная плата — свободы утрата. Жизнь без свободы смерти равнозначна. Что вы! Подобное подчинение — чуда обретение.
По объемному решению Александринский театр — куб: абсолютная праформа. В кубе уравновешены все силы — в кубе снято любое напряжение. Это превращает театр в застывшее в пространстве-времени мгновение. Вглядитесь и согласитесь, в театре есть какая-то отстраненность от всего, что живой жизнью называют. Он на посетителей из горних высот взирает, не высказывая ничего: ни расположения, ни безразличия. Он видеть себя позволяет, и, поверьте, это не мало. Александринский театр Росси — явление Красоты, Богом землянам подаренной? Сомневаюсь...
 |
| 31 августа 1832 года первый публичный театр в России получил новое здание. Тогда же он начал называться Александринским. |
Ансамбль Александринского театра, при всей красоте его несказанной, — красноречивый пример проектирования «снаружи-внутрь», когда к архитектуре (!) относятся как к скульптуре (!), разглядываемой при обходе со всех сторон. Представьте... Весь город предназначен для созерцания архитектурных красот, потому что живая жизнь второстепенна в сравнении с архитектурой-скульптурой, в которую по воле Ансамбля она упакована. При подобном раскладе жизнь перестает быть живой — сама в себя играет. Во фризе здания театральные маски смеются и плачут... Смешна им та страсть, с которой Росси отдает свой творческий жар служению Абсолютной красоте? Плачут они, каким-то образом понимая: Росси не может поступить иначе... Великий зодчий убежден: воплощение Абсолютного совершенства здесь-сейчас на Земле — реализация Высочайшей из целей, что позволит человечеству жить в Идеальном мире. Великий Карл Росси не видит: идеальное — не реальное, а значит, подобное убеждение — морок, наваждение... Росси верит в Абсолютную красоту, и в этом — его профессиональная трагедия!
Внимание, самую красивую улицу города представляю... Длина Театральной улицы — около 200 метров. Высота зданий, превращающих ее в зал под открытым небом, — около 20 метров. Один к десяти — невозможная пропорция: длинная. Но не унылая, потому что она ритмизирована ходом 22 парных дорических колонн. Есть задачи, что Росси не по плечу? Потомки иначе достижения зодчего оценят: «Дома Росси и его последователей создаются для того, чтобы в них могли маршировать бравые генералы, вымуштрованные Аракчеевым». Как можно? Абсолютное совершенство требует столь же Абсолютного подчинения — аракчеевского!
Разглядели тайну? Историю Петербурга вершат не люди! Здесь действуют Вселенские силы, что, становясь абстрактными понятиями, определяют судьбу «умышленного града». Петербург не для людей! Петербург для воплощения Великих идей. Главная цель Николаева правления — реализация Идеального государства за счет досконального соблюдения принципа Всеобщего подчинения, на котором зиждется Абсолютная власть. Господи, они оба верили в Идеальное мироустройство: и патологически самонадеянный император, и гениальный архитектор, что связаны друг с другом общим временем бытия!
 |
| Улица Зодчего Росси (Театральная улица) Ее ширина равна высоте образующих ее зданий (22 метра), а длина в 10 раз больше (220 метров). |
Росси правды не видел. Росси слышал голоса небесных сфер, поющих славу Вселенской гармонии. Божественный дар наполнял его жизнь, делая безразличным к реалиям, из коих главная — необходимость соблюдения жесточайшей субординации. Сокрушительный финал в жизни Росси не мог не грянуть! 1831 год. Росси получает строгий выговор «за рапорт, заключающий в себе грубые и неприличные выражения, за которые следовало бы посадить под арест, не находись Росси в данный момент в болезненном состоянии». Все ясно: великого зодчего будут терпеть до определенного времени — пока он достраивает Александринский театр, а потом...
1832 год. Открытие Александринского театра — главного здания в ансамбле, представляющем собой вершину градостроительного искусства. Триумф?! Только не для великого Карла Росси... Архитектор в 55 лет «по собственному желанию уволен от всех занятий». Еще 12 лет Росси будет доделывать старое, ибо новых проектов ему не поручат. Как так, нет в Петербурге такого зодчего, что сравнился бы с ним по эстетическому вкусу, знаниям во всех областях архитектуры и строительства и по градостроительному таланту?! То — абсурд. И не только для Николаевского времени типичный.
В 1846 году в Риме умирает старший сын Росси, закончивший Петербургскую Академию художеств с золотой медалью. Жена не переносит утраты. В 1849 году, заразившись на стройке холерой, умирает в тяжелых мучениях и сам архитектор. Его хоронят на Волковом, лютеранском, кладбище, как иностранца. В «Северной пчеле» помещают простую констатацию факта: умер архитектор, построивший такие-то здания. Краше которых никому не удалось ничего создать, и не только в Петербурге, и не только в России, — не могу я не дополнить.
Детям, кроме долгов, Росси ничего не оставил. Большие заработки уничтожала забота о мастерах, с ним работавших, и непременное посещение императорского двора. Пенсии детям какие-то благодетели выхлопотали, а потом... По истечении земных хлопот о Росси — повелителе Абсолютного совершенства — россияне позабыли. Надолго.
Ах, Росси, великий Карл Росси, почему пребывание на высоте — всегда трагедия?.. Слышите в Россиевой архитектуре звучащие слова? Вспомните миф о Медузе горгоне: Абсолютная красота с живой жизнью несовместима. Для горожан подобная красота опасность собой представляет. Хорошо, что Время, не уставая, течет, очередными играми себя забавляет...