Есть картины, на которые можно (и нужно) не просто смотреть. Их важно рассматривать, задавая себе вопросы, изучая литературу. Но при этом, сколько ни всматривайся, сколько ни исследуй, ощущение недосказанности, загадки остается. Для меня фреска Рафаэля «Афинская школа» именно такова.
Что делают эти люди, разбившись на несколько больших групп? Что они столь оживленно обсуждают: одни — вычерчивая что-то циркулем, другие — всматриваясь в книгу, которую сосредоточенно пишет какой-то почтенный муж, остальные собравшись двумя большими группами в середине, словно встречают важное шествие. По галерее в центре из-под сводов гигантского портика, украшенного множеством статуй, выходят к зрителю две величественные фигуры. Они задрапированы в красный и синий плащи — символические цвета в иконографии Девы Марии и Христа. Один из них босоног, он воздел перст к небу, в его руках книга — «Тимей», величайшая загадка платоновской философии. Второй обут в красивые сандалии, правая рука его распростерта над землей, в другой — «Этика», важнейшая книга в философии Аристотеля. Губы их сжаты, но головы повернуты друг к другу — значит, диалог все же происходит.
Так кто же все эти люди? И в чем смысл этой фрески? На этот вопрос отвечали по-разному. Джорджо Вазари пишет, например, что на фреске этой «...изображение богословов, согласующих богословие с философией и астрологией. На ней представлены мудрецы всего мира, спорящие друг с другом на все лады. В стороне стоят несколько астрологов, начертавших на особых табличках геометрические фигуры и письмена по всем правилам геометрии и астрологии и пересылающих эти таблички через посредство очень красивых ангелов евангелистам, которые заняты истолкованием начертанных на них знаков...».
Название «Афинская школа» было дано фреске уже после ее создания и вовсе не самим Рафаэлем. Возможно, изначально она рассматривалась как аллегория Познания, исследования природы в целом. Действительно, далеко не все изображенные на ней персонажи — афиняне, не все из них даже греки, не все философы в узком смысле слова. Однако над этой фреской находится еще одно изображение с латинской надписью «Causarum cognitio», то есть «познание причин». В этом, возможно, и видели суть философии Рафаэль и его окружение, в чем бы этот поиск Познания ни выражался.
Может быть, чтобы понять ее смысл, надо посмотреть шире? Ведь «Философия» (изначальный аллегорический смысл этой фрески) — лишь часть росписи так называемой Stanza della segnatura — «Залы подписей» папского дворца в Ватикане. Напротив «Философии» — не менее прекрасная, но существенно менее известная у нас фреска, аллегория «Теологии», или «Диспут о причастии» с девизом «Divinarum rerum notitia» — «Знание божественных вещей», хотя и ее точный смысл тоже вызывает споры. Интересно, что в зависимости от своих мировоззренческих принципов исследователи считают наиболее значительной либо «Философию», либо «Теологию». У нас в России более популярна первая.
Действительно, смысл части глубже понимается исходя из целого. «Теология», подобно алтарю, расположена на восточной стороне залы, «Философия» — на западной. На северной стене находится «Парнас» — аллегория Искусства и Красоты под девизом «Numine afflatur» — «Божественное вдохновение». На южной — «Правосудие» под девизом «Juus suum unicuique tribuit» — «Справедливость воздается каждому». Четыре стены — четыре грани человеческой деятельности, человеческих стремлений: к познанию истины, к прекрасному, к справедливому, к сопричастности Божественному. Четыре фрески переходят в свод, в центре которого — ключи святого Петра, ключи от Рая, откуда мы когда-то были изгнаны, куда вновь хотим вернуться. Некоторые исследователи считают, что все это призвано было символизировать восстановление полноты власти папства, которое происходило при Юлии II, заказавшем эти росписи Рафаэлю. Своего рода символ империи — духовной силы, пронизывающей все аспекты нашей культуры, нашего человеческого бытия.
Интересно, что изображение «Правосудия» включает три символические фигуры — три кардинальные добродетели, известные нам по платоновскому «Государству»: умеренность, мужество и мудрость; именно совокупность всех трех позволяет дойти до Справедливости.
Это лишь беглый взгляд на целое, где каждая часть требует своего самого детального изучения и осмысления, как слова с точно выверенным смыслом, которые должны сложиться в определенное послание…
Всмотримся еще раз в «Философию». Возможно, это не просто «историческая галерея философов», а отражение определенного мировоззрения, в данном случае — неоплатонического.
Фреска как будто состоит из двух частей, тесно связанных. Граница между ними проходит через две описанные фигуры в центре — слева Платон в образе Леонардо да Винчи, справа — Аристотель. Первый олицетворяет мистику и метафизику «Тимея», второй — практическую мудрость «Этики».
Над всеми собравшимися высятся две скульптуры, тоже не случайные. Слева — обнаженный Аполлон, божество гармонии, символ внутреннего центра, без которого никакая гармония невозможна. Это символ мистики, лишенной покровов — всего, что огрубляет наши чувства. Под статуей — рельеф с фрагментом, возможно, сцены гибели сыновей Ниобы, поражаемых Аполлоном. С левой же стороны фрески в ее пространство врывается нагой юноша, отвернувшийся от зрителя. Если предположить, что в пространстве фрески зритель — это внешний мир, а вглубь уходит мир внутренний, то юноша обращен внутрь, он созерцает, он уходит от мира, из мира. Это мистический импульс, который выводит нас из «Пещеры». Отсутствие одежды на юноше — также символ очищения, отбрасывания всего лишнего. Он движется к центру и вглубь пространства фрески.
Справа похожий юноша, но уже облаченный в одежды синего и красного цвета, подобные тем, что на Платоне и Аристотеле, движется из центра, прочь из пространства фрески. Его взгляд обращён к нам, к миру. Он возвращается, чтобы передать весть, которая не может быть понята в своем изначальном виде, и нуждается в облачении.
Над правой частью фрески довлеет Афина-Минерва, богиня справедливой войны, войны с самим собой за справедливую внутреннюю организацию, пробуждение практических добродетелей.
Возможно, эти два юноши — символ двух граней философии неоплатоников: созерцания и организации, мистики и морали, философии умозрительной и философии практической.
Не случайно поэтому и расположение всех четыре фресок как целого. Слева от «Философии» — «Парнас» с Аполлоном, играющим на лире, справа — «Правосудие» с добродетелями. Прямо перед ней — ровно там, куда направляют свои шаги два философа-титана, — «Таинство причастия»...