Давайте начнем сегодняшнюю беседу с определения того, чем является и чем занимается «Новый Акрополь». Прежде всего, его название отражает намерение создать верхний город, но не в материальном смысле, а в духовном. Помимо этого мы называем себя философской школой или философским движением. Сегодня под философией понимается нечто очень абстрактное, но для классиков философии это понятие было гораздо шире. В посткартезианскую эпоху философия, наука, политика, искусство, религия разделились. Это создало внутри человечества противостоящие племена, каждый со своим тотемом и своими табу. То есть писатели объединились с писателями, военные с военными, музыканты с музыкантами…
Сегодня лишь немногие охвачены гуманистическим желанием связать разные темы, устранить те границы, которые разделяют нас, отдаляют друг от друга. Эти границы заставляют нас чувствовать некоторый холодок в сердце, приносят в нашу жизнь ощущение одиночества. В прежние времена философия была направлена на познание истины. В этом смысле каждый человек естественным образом является философом. Когда ребенок спрашивает родителей: «Что такое луна? Почему у дедушки седые волосы? Почему рыбы не тонут?», — этот малыш совершает вполне философское действие, занимает философскую позицию. Та культура, которую мы видим в последние века, скрывает этого внутреннего ребенка, подавляет его. Поэтому «Новый Акрополь», не предлагая ничего абсолютно нового, является своего рода техникой пробуждения внутреннего Человека в каждом из нас и отталкивается от представления об индивиде.
Платон говорит об индивиде, обществе и государстве. Мы сегодня забыли о важности идей. Мы верим, что политические, социальные, экономические, религиозные проблемы найдут свое решение с помощью некой социальной и политической формулы, некоего рецепта. И человек поэтому отодвигается на задний план, он изолирован, подавлен, он потерян посреди общества, которое его не понимает. Сегодня забыты некоторые основополагающие элементы строительства, созидания. Да, Парфенон был сконструирован Иктином и Калликратом, но при этом требовалось еще и подобрать хороший камень. Ведь любая цепь настолько крепка, насколько крепко самое слабое ее звено. И недостаточно только мечтать о великой цепи, нужно создавать сильные и хорошо связанные между собой звенья.
Не может существовать ни общество, ни государство, если не существует индивида в подлинном смысле этого слова. Мы в «Новом Акрополе» придаём большую важность формированию индивида, принципу «познай самого себя». Познавать самого себя — это чрезвычайно важно. Важно узнать, какая часть в нас является благородной, духовной, а какая часть — не такой благородной, а в большей степени материальной.
Для этого мы опираемся на древние эзотерические теории о строении человека, которые схожи у всех великих культур древности. Сегодня эти представления очень упрощают, говоря о том, что в человеке есть тело и есть бессмертная душа. Психология, относительно новая наука, между бессмертной душой и телом вводит еще нечто. Забывается, что, например, в Греции в эпоху философских школ Психею, психику, представляли в образе бабочки — чего-то, что постоянно движется и никогда не находится в состоянии спокойствия. Как мы можем унять свою психику? Как мы можем направлять её туда, куда хотим? Познавая себя, познавая глубоко и основательно.
Древние говорили о том, что наше строение семерично. У всех нас есть тело, его можно увидеть, его можно потрогать. Индусы на санскрите называли его штула-шарира — то, по чему можно ударить. Это плотное, «грубое» тело сопряжено с некой силой, жизненностью или магнетической аурой, которая представляет собой более высокую часть по сравнению с физической. И эту жизненную силу можно назвать энергетическим телом или, если возвращаться к санскриту, праническим. Выше обоих этих тел находится тело эмоций — та самая психологическая часть, о которой мы сегодня говорим. Далее идёт ментальная часть, которая имеет два полюса (как говорил Платон, состоящая из одного и другого): низшая часть связана с желаниями, она более материальна, высшая часть более духовна. Именно по этой причине индусы делили ментал на кама-манас и манас. Ещё выше находится наша Душа, наша тайна, озаренная Агни, Христос в нас. На Востоке её называют Буддхи — «то, что получает свет». И отдельно от всего этого находится глубокое, таинственное Я — Дух, на санскрите называемый Атма, а в египетском языке — Атму.
Четыре низших тела, или принципа, являются смертными. Три высших смертными не являются. Когда наше сознание отождествляет себя со смертной частью, оно испытывает тоску и уныние, поскольку боится смерти. Но когда сознание поднимается и соединяет себя с бессмертной частью, оно освобождается от страха смерти. Платон говорил, что человек, который цепляется за преходящее, чувствует, что оно ускользает, и потому исчезает вместе с преходящим. Мы должны отождествлять себя с бессмертным, с высшим, а не с низшим. Я знаю, что это очень трудно, поскольку нас так воспитывают, что нам даже в речи привычнее связывать себя с телом, а не с душой. Мы обладаем сознанием, сконцентрированным на низшей части, поэтому говорим: «я сплю», «я ем». А ведь на самом деле тот, кто ест, тот, кто спит, — это тело, это не «Я». Внутреннее «Я» не ест и не спит. Когда нам удаётся хотя бы немного сосредоточиться на своём внутреннем «Я», мы достигаем освобождения от любых препятствий, и начинает появляться индивид.
Что касается взаимоотношений между индивидами, «Новый Акрополь» серьёзно изучает теории Платона, и прежде всего те, что изложены в его книге «Государство». Мы полагаем, что все люди имеют равные права, что все мы являемся Божьими детьми. Но мы не одинаковы. Мы не верим в одинаковость людей, не считаем, что мнение одного человека относительно определённой темы равноценно мнению другого. Предположим, я сегодня заболел и прошу мне помочь. Что мы будем делать? Позовем врача или будем голосовать, чтобы определить, кто мне поможет? Ведь, скорее всего, выбрана будет какая-нибудь девушка или какой-то юноша, которые очень милы, но ничего не смыслят в медицине. Точно так же как существует профессионализм в искусстве исцеления, должен быть профессионализм во всех остальных искусствах.
Говоря в духе платоновских школ, суждение имеет большую ценность, чем мнение. Речь идёт о том, что при виде текста на греческом не нужно говорить: мне кажется, здесь говорится о том-то. Если я не знаю греческого языка, то мое мнение не будет иметь никакого веса. Я должен буду спросить кого-нибудь, кто знаком с этим языком: о чём здесь говорится? Вот проявление скромности, которую мы должны иметь по отношению ко всему. Это та форма сосуществования, которая, если мы сможем её понять, принесёт в мир спокойствие и согласие.
Кроме того, «Новый Акрополь» заботится о развитии наук. Мы не выступаем против науки, наоборот, мы хотим обогатить её любой формой познания, не только современной, но также и пришедшей из прошлого. В «Новом Акрополе» есть профессиональные учёные, которые стараются создать новые грани науки, особенно что касается медицины. Мы не заменяем одну медицину другой, но используем все виды медицины вместе. Врач производит осмотр пациента и в зависимости от того, что он обнаруживает, более подходящей может оказаться акупунтура, или лазеротерапия, или хирургия, аллопатия, гомеопатия или любая другая форма медицины. Для нас является реальностью древнее представление, оставленное нам Гиппократом и его последователями: «нет болезни, есть больные». Каждый больной отличается от другого, пусть даже у них одно и то же заболевание, и, возможно, рука на чьём-то плече и ободряющее слово помогут страдающему не меньше, чем лекарство.
Что касается искусства, «Новый Акрополь» хочет вернуться к такому искусству, которое не нуждается в объяснении, но которое может понять и почувствовать любой человек. Люди, поднимавшиеся на Акрополь и видевшие Парфенон, ничего не знали о его золотых пропорциях. Возможно, они даже не осознавали, что колонны стоят не на одинаковом расстоянии друг от друга. Возможно, они не замечали тех оптических приёмов, которые были использованы здесь, чтобы все линии этого сооружения казались исключительно вертикальными, а это совсем не так... Но люди, которые поднимались на Акрополь и видели Парфенон, испытывали какое-то высшее переживание, они испытывали чувство прекрасного, которое гораздо глубже рассудка. И в этом переживании они все могли участвовать, это было нечто поистине народное — его могли разделять все мужчины и женщины. Конечно, не все видели и чувствовали одно и то же, но представление о том, что все должны одинаково видеть и одинаково чувствовать, — это изобретение новое, которое прошло пробы и потерпело поражение. Мы прекрасно знаем, что все люди разные, не только физически, но и ментально, и эмоционально. Дома в форме обувных коробок, совершенно одинаковые — это уже дело прошлого. Сегодня хочется, чтобы каждый дом, каждый подъезд имели свои особенности, несли черты тех, кто в них живёт.
Что касается религии, «Новый Акрополь» уважает мистический взгляд на мир, который может иметь каждый человек. Существуют акропольцы-христиане, иудеи, мусульмане, ведь в глубине всех религий горит один и тот же свет, а различия бывают исторические, социально-политические или символические, но с философской точки зрения свет един. Если кто-то предпочитает представлять его красным, зелёным или синим, поскольку он его таким видит, — нет никакой проблемы. Ведь когда мы объединяемся, чтобы говорить о тех цветах, в каких мы видим свет, и приводим эти цвета в движение, как в знаменитом диске Ньютона, мы видим единый цвет — белый. То есть снова воспринимаем трансцендентное единство всего сущего.
Современная форма цивилизации мало-помалу рушится по вполне постижимым и вполне человеческим причинам, но этот процесс сегодня пытаются как-то замаскировать. Люди продолжают говорить о космической гонке, продолжают ставить эксперименты, но тот, кто сегодня приходит в какой-нибудь космический центр, прекрасно знает, что сегодня это скорее музей, чем что бы то ни было ещё; из десятка проектов мы сегодня в состоянии реализовать от силы один, и денег на это выделяется всё меньше и меньше. Двадцать лет назад думали, что в 2000-м году люди будут летать на каникулы на Луну, Марс или Венеру и что там будут создаваться стеклянные города с кондиционированным воздухом, чтобы можно было там жить. Реальность сегодня другая. На Луне побывали только 12 человек, и было это почти 30 лет назад. Чтобы это произошло, были задействованы сотни тысяч человек, работали десятки тысяч предприятий и больше сотни университетов сотрудничали в этом рискованном предприятии. Сегодня продолжать его нет возможности, поскольку этого не позволяют мировые экономические и технические проблемы. Иначе говоря, весь этот экстраординарный модернистский синдром к 2000 году затормозился, остановился.
Реальность сегодня другая. Реальность состоит в том, что к 2000 году население мира практически удвоится, но не удвоятся ни рабочие места, ни средства коммуникации, ни места для жизни, увеличится лишь индекс нищеты, существующий в мире. С того момента, как мы начали нашу беседу, до этой минуты от голода и холода умерли тысячи и тысячи человек. Отношение между тем, что мы можем произвести, и тем, что мы можем потребить, всё сокращается, у нас всё меньше возможностей приобретать что-то. В мире более миллиарда людей неграмотны, два миллиарда людей недоедают. В рамках тех современных систем, которые мы знаем, нет никакой возможности помочь этим людям, которые голодают всё больше и больше. В то время как в Западной Африке к концу прошлого года от голода умерло пять миллионов человек, в начале этого года в Северное море были выброшены многие тонны сухого молока и излишков продуктов питания — так европейский общий рынок поддерживает цены. И механизма, который мог бы всё это остановить, не существует.
Необходимо глубокое возобновление. Революция не может быть массовой, изменения должны начаться с индивида. С индивида, который готов встретиться с этой новой ситуацией, с этой формой средневековья, надвигающегося на нас.
На протяжении года я путешествую по более чем двадцати странам, ведь «Новый Акрополь» находится сегодня в 29 странах Америки, Европы и Африки и ещё в одной стране в Азии (прим. ред.: речь идёт о 1982 годе, сегодня, в 2017 году, «Новый Акрополь» существует в 60 странах мира), и я вижу, что есть пункты, в которые нет прямых рейсов, поскольку они нерентабельны. Более того, международная почта во всех странах мира ходит всё медленнее. Прототипы суперсамолётов забыты и отложены в долгий ящик ради модификации уже существующих моделей. Для экономии топлива используются новые двигатели внутреннего сгорания двойного действия, хотя они менее мощные. Люди начинают устанавливать в своих домах солнечные батареи, чтобы получать электричество, и снова думают о ветряных мельницах как источнике энергии… Всё подталкивает нас к мысли о том, что приближается новое средневековье.
Эра Водолея — это не золотой век, как многие полагают. Возможно, он будет золотым в финале, но не в начале. Согласно эзотерической философии, известны четыре основных этапа, четыре эры. Первую можно сравнить со льдом, это «твердый» этап, на протяжении которого всё начинает сокращаться, сжиматься. Второй этап можно сопоставить с жидкостью: всё начинает течь и двигаться. Третий сравним с паром, в котором всё растворяется, разбавляется, но имеет тенденцию подниматься к новой духовности. На четвертом этапе этот пар превращается в облака и поднимается к небу. В человеке это соответствует высшему духовному этапу. Это всё очень интересно для изучения, но с точки зрения практической приходится констатировать, что мы сегодня находимся в начале эры льда, когда мир становится всё более жестким, когда повсюду процветает насилие, когда нам грозит ядерное оружие ужасающей силы. Вот наша сегодняшняя реальность.
Особенность «Нового Акрополя» — практичность. Обычно считается, что духовный человек оторван от земли и витает в каких-то облаках, но это не так. Поистине духовный человек должен уметь властвовать над материей, ведь если он не способен на это, он точно не сможет властвовать над тем, над чем сложнее властвовать, чем над материей.
Чтобы дожить до завтра, нам нужно прожить сегодня. Это не мешает нам строить все возможные иллюзии, иметь любые проекты на будущее, но нужно жить сегодня, здесь и сейчас. То, что стремится создать «Новый Акрополь», — это своего рода «модуль выживания» в эти суровые времена, где мужчины и женщины, действительно готовые к этому, могут продвигаться вперёд даже против ветра и бури. Когда мы узнаём законы природы, даже если царит глубокая ночь, мы можем не бояться, потому что знаем, что завтра наступит рассвет. Но до завтра нужно дожить, нужно зажигать факелы, чтобы ориентироваться в этой ночи, нужно зажигать костры, чтобы люди могли найти свой путь, нужно иметь отвагу зажигать светильники. Не нужно бояться темноты.
Философия — это учение для отважных людей, которые осмеливаются по-настоящему жить. Это не какая-то причуда, мы здесь не потому, что не можем быть где-то ещё. Мы с вами находимся в этом зале потому, что этого хотим, потому что наша воля сильнее, чем жара и неудобства, которые мешают нам. И то, что мы делаем в малом масштабе сейчас, мы можем делать везде, где воля побеждает неблагоприятные обстоятельства, где отвага оказывается сильнее страха, где труд более реален, чем праздность.
Это легко и это трудно, и вот в чём заключается выбор: подняться на колесницу истории или быть раздавленным ею. И мы не ожидаем помощи ни от инопланетян, ни откуда бы то ни было ещё. Человечество должно само освободить себя, спасти себя самого, с верой в Бога. Бог — это самое очевидное, что существует, но Бог находится в нас, он не есть нечто, что пребывает где-то наверху, далеко от нас. Нет, он находится во всех нас, в деревьях, в животных, в камнях. Об этом говорилось еще 25 веков назад, но будет правильно повторить это. Бог во всём, во всех вещах, в каждом нашем действии и в каждой нашей мысли.
Мы должны осознавать это, чтобы продолжать двигаться дальше — к миру, который будет не только новым, но который будет лучше. Недостаточно создать что-то новое, нужно создать что-то, что будет лучше. Если у меня есть пара ботинок и я поменяю их на другие, которые будут хуже, — я совершу замену, да, но, пройдя несколько метров по улице, я буду кричать от боли. Если мы совершаем изменения, нужно совершать изменения к лучшему. Поэтому новый мир должен быть не только другим, он должен быть лучше, он должен быть более подходящим для жизни. К этому лучшему миру мы всеми нашими силами направляемся, и двери «Нового Акрополя» во всех странах мира открыты для всех.
Я являюсь основателем и международным директором «Нового Акрополя», и я заверяю вас, что есть тысячи и тысячи людей в мире, которые живут в соответствии с этим представлением о мире. И это не жертва с их стороны, они делают это с радостью, с той радостью, которую ваши предшественники называли эпоптейа. Нужно раскрыться, распуститься, как цветок, как капители колон. На нашей колонне, которая возникает из земли, мы можем открыть капитель на той высоте, где воздух чище, где нет загрязнения, где мы можем снова объединиться друг с другом, чтобы быть сильнее, чтобы быть лучше.