Действо
...Сидя в полном молчании в саду, гости слышат, как хозяин заканчивает приготовления: подметает комнату, со звуком, похожим на шум горного водопада, доливает воду в цукубай (камень со специальным отверстием для воды). Проходя постепенное символическое очищение, и гости, и хозяин внутренне настраиваются на встречу.
...Свет едва просачивается сквозь небольшие оконца чайной комнаты. Треск углей в очаге, дыхание еще влажного котла, вкрадчивый запах благовоний и свиток в токонома — алтарной нише. На свитке — поэтическая фраза или буддийское изречение: всего несколько знаков или один знак, на котором строится все действо.
Познакомившись со свитком и очагом, гости рассаживаются. У каждого свое место, ведь роли заранее распределены. Первый гость, как первая скрипка в оркестре, ведет разговор с хозяином от лица всех присутствующих. Обменявшись приветствиями с гостями, хозяин незамедлительно подает еду: рис, суп, несколько закусок — дары моря и гор и, конечно же, сакэ (рисовое вино). Когда трапеза закончена, хозяин подкладывает угли в очаг и приносит сладости собственного изготовления, приглашая при этом всех позже пройти в сад.
И снова ожидание на скамейке перед самым напряженным, драматическим событием встречи — приготовлением чая. Несколько ударов гонга — знак для гостей: все готово. Внутри все уже преобразилось. Вместо свитка в нише — едва распустившийся цветок, незатейливо поставленный в вазу. В полной тишине гости наблюдают за плавными, уверенными движениями хозяина.
Готовый койтя — густой чай — все пьют из одной чашки, бережно передавая ее друг другу. Насладившись напитком, гости внимательно расспрашивают хозяина обо всех вещах, ведь у каждой из них свое неповторимое очарование, своя история. Когда хозяин готовит каждому гостю отдельную чашку усутя — жидкого чая, обстановка становится более непринужденной, простой — действо близится к завершению.
В заключение гости и хозяин обмениваются поклонами и теплыми словами. Гости выходят из чайной комнаты и, молча, поклонившись последний раз, медленно удаляются по узкой тропинке. Вот они уже скрылись за воротами, а хозяин все еще сидит у выхода и смотрит вдаль, на опустевший сад, будто стараясь продлить ускользающие мгновения уже состоявшейся встречи, которая никогда не повторится, потому что каждая встреча — единственная в жизни. «Ити го ити э».
Церемония
Чайная церемония — словосочетание, которое в последнее время у многих на слуху. Оно постепенно, но уверенно завораживает западный мир. Только вот если обычного японца спросить о чайной церемонии, вряд ли он даже сразу поймет, о чем речь: для японца это больше чем церемония — это, скорее, традиция или путь.
Традиция чая, которой японцы так откровенно гордятся и которую по праву считают синтезом всех своих самых древних искусств, имеет в японском языке название тяною, что в переводе означает «чайный кипяток». Так просто: чай, вода и огонь — три основных составляющих, без которых это японское «искусство жизни», по выражению Окакура Какудзо, становится практически невозможным.
Так что же такое тяною, если не церемония? Многие исследователи видели в нем и изысканную форму социального общения, и «эстетическое выражение дзэна», и искусство, сродни театру.
Действительно, все это здесь присутствует. И весьма похоже на театр: есть роли, есть драматическое развитие сюжета со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Вот только зрителей нет. Все являются соучастниками действа, в результате которого сотворяется нечто, не поддающееся простому объяснению. Может быть, поэтому чайный мастер XVI в. Сэн Сотан дал такое зыбкое, почти ускользающее в туман определение тяною:
Как сказать,
Что такое Тяною?
Шум ветра в соснах
На рисунке тушью.
В японском языке есть и еще одно название чайной традиции: садо или тядо — «путь чая», где ся (тя) — «чай», а до — «путь» или то самое знаменитое Дао, о котором Лао цзы говорил: «Дао туманно, неуловимо... Дао глубоко и темно... Кто следует Небу, следует Дао».
Великий мастер
Впервые чай был завезен в Японию из Китая в начале IX в., но удачной оказалась только вторая попытка — уже во время династии Сунг (XII в.), когда с материка вместе с учением восходящей секты Чань (Дзэн) прибыли и семена чайного куста.
К концу XV — началу XVI в. чай в Японии получил полное и безоговорочное признание. Он стал неотъемлемой частью жизни как буддийских монахов, так и молодого воинского сословия — самураев. Но именно в это время, когда мода на чайные турниры и дорогую китайскую утварь почти достигла своего апогея, такие известные мастера, как Мурата Сюко, а затем и Такэно Дзёо, начали использовать в своей чайной практике безыскусную японскую и корейскую керамику, призывая к простоте и отказу от нарочитой пышности. А вместо безукоризненных китайских пейзажей в чайных комнатах стали появляться свитки с дзэнскими изречениями. Этот поворот к духовным поискам в Чае ознаменовал собой рождение такого ключевого для японской эстетики понятия, как ваби. Это «глубокое и духовное», по выражению Д. Судзуки, понятие означает поиск природной красоты вещей, их истинной сути.
Для японцев имя чайного мастера Сэн-но Рикю (1522–1591) имеет, по-видимому, ту же величину, что и имя Леонардо на Западе. Смутное время, в которое он жил, это время, с одной стороны, огромного влияния дзэнбуддийской философии, а с другой — непрерывной борьбы за власть и укрепления самурайского сословия. В этот период даже занятие чаем приобретало несколько политический оттенок.
Он вдохнул ваби в чайное действо, показав, что оно может быть не только изящным времяпрепровождением, но и путем, ведущим к постижению истины. И хотя ваби-чай практиковался и до него, именно Рикю превратил его в настоящее «искусство жизни», а чайную комнату — в сакральное пространство, где все мнимые различия стирались, а время замедляло свой ход.
Считается, что Рикю же сформулировал и четыре философских принципа, или «четыре благородные истины пути чая»: Ва — гармония, Кей — уважение, Сей — чистота и Дзяку — спокойствие. Все в чайной практике пронизано этими принципами: каждое движение, каждый момент взаимоотношений человека и природы, человека и предмета, человека и человека.
Секрет рикю
В современной Японии существует много чайных школ, которые сложились гораздо позже времени Рикю. В одной из них, школе Урасэнке, есть и небольшой класс для иностранцев, ведь чай уже давно перешагнул границы Японии, как когда-то пересек границы Китая.
Первая истина, которую открывает для себя каждый иностранец, прибывающей сюда, — это уважение к учителю, поскольку на самом первом своем занятии он слышит: «Учитель — это твой мост в прошлое».
«Что самое важное нужно понять и всегда держать в памяти для проведения чайного действа?»— спросил однажды ученик Рикю.
Рикю ответил: «Приготовь вкусный чай; положи угли так, чтобы вода закипела; поставь цветы в вазу так, как они растут в поле; летом создай ощущение прохлады, а зимой тепла; делай все вовремя; будь готов к дождю, даже если его нет; будь внимателен и заботлив по отношению к гостям».
Разочарованный таким ответом ученик сказал, что это он давно знает. Тогда Рикю добавил: «Если ты сможешь провести чайное действо и сделать все правильно, как я сказал, тогда я стану твоим учеником».
Правило первое: приготовь вкусный чай
Казалось бы, что здесь сложного? Ну, купи самый дорогой чай, добавь самую чистую воду и получишь в результате самый вкусный напиток. На самом деле, многие так и поступают. Но когда каждый день делаешь чай, сидя на татами, начинаешь задумываться, что чего-то все же не хватает. Иногда приходит понимание — когда твой однокашник, который только что был твоим гостем, вдруг говорит: «Спасибо за чай. Очень вкусный и горячий». И ты принимаешь его искренность и осознаешь: что-то сработало, и сработало именно в тебе. Ведь взбивал же ты этот порошок и вчера, и позавчера, но вкусным он оказался только сегодня.
«Горячий чай» — высшая похвала. Самое ужасное услышать, что твой чай теплый — нуруи. «Теплый» значит никакой. Теплое — то, чему не отдана душа.
Правило второе: положи угли так, чтобы вода закипела
Чтобы приготовить вкусный чай, нужна вода и огонь.
Открыть секреты огня и воды, приручить эти живые силы и научиться управлять ими — дело далеко не простое. Рикю был прав. Это правило учит терпению и умению предвидеть, рассчитывать свои действия таким образом, чтобы они сработали в нужный момент. Ведь положить угли нужно так, чтобы вода была горячей как раз тогда, когда ты наливаешь ее в чашку.
Правило третье: поставь цветы в вазу так, как они растут в поле
Цветы ставят в токонома — алтарную нишу. Зачастую это всего лишь один едва приоткрытый бутон, который за три-четыре часа чайного действа успевает полностью открыться и прожить свою маленькую жизнь при свидетелях.
Жертвенность цветка, его бескорыстная красота становятся всеобщим таинством.
Если будешь стараться поставить цветок так, как он растет в поле, скорее всего ничего не выйдет. Природу нельзя сымитировать. С ней можно только слиться, стать ее частью, такой же крохотной, как полевой цветок.
Нам, детям цивилизации, это особенно трудно. И поэтому каждый раз, когда ты ставишь цветок, думая, что это лучшее твое творение за день, входит учитель и выносит приговор: «Никуда не годится», удивительно похожий на «Не верю!» Станиславского.
Правило четвертое: летом создай ощущение прохлады, а зимой — тепла
Летом в Киото невыносимая жара, а зимой холодно, поскольку в домах нет отопления. Кимоно не спасает и не защищает от капризов природы. Но чай делать надо. Чайное действо, как «единственная в жизни встреча», должно состояться при любой погоде. А если ты хозяин, тут уж необходимо проявить всю свою изобретательность, чтобы создать это ощущение или, вернее, вкус прохлады — летом, а тепла — зимой у своих гостей. Поэтому учителя советуют: зимой лучше использовать большие, плотные, слегка закрытые чашки теплых оттенков, а летом хрустальные сосуды для воды, сладости в виде кусочков льда и стихи о прохладном ветерке на свитке.
Правило пятое: делай все вовремя
Это уже касается дисциплины, суровостью которой славятся чайные школы. Прийти в чайный класс за пять минут до занятия означает, что ты опоздал. Оправдания не принимаются. В чайном действе все рассчитано по минутам. Каждый шаг имеет свое значение и свое время. Если что-то ты сделал не вовремя, все сдвигается, нарушается ход событий и вместо гармонии и красоты рождается дисгармония.
Правило шестое: будь готов к дождю, даже если его нет
«Чайный мастер должен быть гибким», — это поучение звучит в чайной школе с утра до вечера. Быть гибким — значит реагировать на малейшие изменения вовне: в природе, в окружающих людях. Без этого в Чае нельзя. В чайном мире все постоянно меняется: сезоны, предметы, цветы, свитки, сладости, еда. Или вдруг случайные гости зайдут на огонек.
Говорят, у Рикю огонь в доме поддерживался круглосуточно, вода всегда кипела в котле. Он жил с этим состоянием готовности.
Правило седьмое: будь внимателен и заботлив по отношению к гостям
Седьмое правило подводит итог и отвечает на вопрос, зачем нужны все шесть. Дело в том, что чай невозможно делать и пить самому, в одиночку. Физически это, конечно, возможно, но бессмысленно. Чай — это всегда для кого-то. Собственно, все искусство чайного действа — это искусство быть настоящим хозяином и настоящим гостем. Это о том, как делиться сокровенным и служить другому человеку, забывая «себя».
Седьмое правило — правило служения. Интересно, что в японском языке слово цукаэау означает «служить друг другу» и состоит из двух иероглифов, но те же самые иероглифы могут читаться и как сиавасэ, что означает «счастье».
Ступени мастерства
Обучение чайному мастерству состоит из постоянной практики тэмаэ. Тэмаэ — это форма, набор строгих правил приготовления чая. Три термина: Сю, Ха, Ри — описывают ступени ученика.
Сю — это изучение правил и впитывание. Это уровень начинающих.
Ха — когда правила начинают отступать.
И Ри — уровень мастера, когда правила исчезают, форма растворяется. И через нее начинает проговаривать сердце.
Давая свое определение тяною, Сэн Сотан, внук Сэн-но Рикю, выбрал известное стихотворение монаха Иккю, изменив в нем всего лишь слово. Слово «сердце» он заменил на слово «тяною». А в оригинале оно звучит так:
Как сказать,
Что такое сердце?
Шум ветра в соснах
На рисунке тушью.
***
Так что такое Чай? Именно Чай — с большой буквы? Церемония? Действо? Искусство? Философия?
Вероятно, каждый должен сам дать свое определение, в зависимости от того, на каком отрезке Пути он находится. Правда, Чай плохо поддается определениям. Как в поэзии, в нем всегда есть загадочная, мистическая пауза, которая говорит больше любых слов. Однажды Георгий Адамович сказал: «Все думают, что поэзия это путь туда. Нет, господа, это ветер оттуда».
А может быть, это и есть только ветер, шумящий в столетних соснах? Ветер, который можно услышать только в глубине своего сердца!