Когда в прессе или по телевиденью очередной раз встречаешь сообщения о тех или иных аномальных явлениях, поневоле задаешься вопросом — почему же в конце XX века, в эпоху космоса, компьютеров и ядерной энергетики обозначился вдруг такой колоссальный всплеск сверхъестественного? Но если разобратьсяповнимательнее, порыться в народном фольклоре, исторических хрониках, этнографической и филологической литературе, мы придем к выводу, что никакого “всплеска”, собственно, не произошло. Проявление потусторонних сил как присутствовали, так и присутствуют в жизни человека — и со временем менялись не они. а лишь отношение к ним.
Так. с XVIII в. общество резко разделилось на части — “просвещенную” и “темную”. “Просвещенный” человек, нахватавшись всевозможных материалистических учений от дарвинизма до марксизма, заведомо занимал позицию бездоказательного отрицания чего-либо, необъяснимого с его точек зрения. И даже когда сам сталкивался с необычными явлениями, вынужден был об этом помалкивать, чтобы не испортить свою репутацию. Более того, чтобы другие материалисты не упрчтали его в психушку. Ну а поскольку вся информационная база общества тоже создавалась и контролировалась “просвещенными” слоями — то и исчезли из нее “сказки”, не вписывающиеся в официальное мировоззрение. В советские времена, когда разрушался традиционный деревенский уклад жизни, и даже для крестьян обрывались прежние прочные связи с родной природой, те же факторы сказались и на мировоззрении простонародья. поэтому и воспринимаются сейчас аномальные явления как нечто новое и сенсационное.
А ведь еще относительно недавно, в прошлом столетии и начале нынешнего, как раз “темное” простонародье прекрасно знало о соседстве с человеком астрального мира и его чрезвычайно разнообразного населения. Но отнюдь не считало его проявления “аномальными” — наоборот,вполне нормальными, повседневными, испокон веков присутствующими в физической жизни. Причем люди насчитывали вокруг себя гораздо больше потусторонних сил, чем обнаруживают их наши современники.
Например, человек знал, что в его доме незримо(а в определенные моменты и зримо) присутствует Домовой. В овине обитает Овинник, на гумне — Гуменник, в бане — Банник. В лесу живет Леший, иногда с Лешачихой или Лесовухами, в болоте — Болотник с Марухами и мелкими бесами, в в реке или озере — Водяной. В поле — полевик, дева-Полуденница, появляющаяся днем, а ночью в полях и на водоемах резвятся Русалки. Кроме этих духов, имеющих “постоянную прописку”, могли появляться и другие. Кикиморы — по-нынешему 2барабашки”. Криксы и ночницы, пристающие к младенцам. Огневицы, лихорадки, икотницы, вызывающие болезни людей, или Коровья Смерть, инициирующая эпизоотитию. И прочая нечисть, с трудом поддающаяся какой-либо классификации. так, про лапуна было известно лишь то, что он “лапает”, неравнодушен к девушкам и порой оказывается весьма агрессивным.
Ну и что же получается — наши предки пребывали в постоянной атмосфере фильма ужасов? Вовсе нет. Дело в том, что человек, еще не утративший связей с природой и ощущавший себя ее неотъемлемой частью, жил не в условиях противостояния с астральным миром, а в условиях симбиоза с ним. Взаимовыгодно или, по крайней мере, взаимоприемлемого сосуществования. А для этого требовалось, главным образом, соблюдение ряда несложных правил “общежития” — точно так же, как для совместного проживания с односельчанами — тоже, может быть, обладающими разными характерами, индивидуальными достоинствами и недостатками, но от соседства которых никуда не денешься, и враждовать — себе дороже выйдет. Поэтому и неприятные последствия сосуществования возникали, чаще всего, в случае нарушения самим человеком каких-либо общепринятых норм.
Того же Лешего никак нельзя было назвать другом людей. Встреча с ним не сулила ничего хорошего. Он мог заморочить, заблудить, , завести в глухомань. Мог напугать, прикинувшись пнем с шелестящими корными или деревом с хватающими ветвями. Мог, наконец, забрать человека к себе в работники. Но наказания следовали за какой-то конкретный проступок — буйство в лесу, хищническую порубку деревьев, загрязнение полян, браконьерство. А сдругой стороны, он мог делать и добро. определенными ритуалами его вызывали в человеческом облике, чтобы получить помощь. Леший нянчил и оберегал потерявшихся в лесу детей, не причиняя им вреда и охраняя от опасностей. Если же остаешься ночевать в лесу, следовало попросить у Лешего разрешения — и кроме того, обратиться за разрешением к дереву, под которым ночуешь. Тогда они выступали уже в роли хозяев, оберегающих покой гостя. Ну а когда Леший со своей стороны нарушал некие нормы, то и человек вполне мог угрожать ему. Скажем, хозяин потерявшейся в лесу коровы требовал: “не отдашь — так закрещу все пути-дороги, что ни пройти тебе, ни проехать!”
Не очень прияным соседом был Водяной. Являясь людям в разном облике, старался утащить в воду, утопить. С ним сделок старались не заключать, поскольку Водяной часто ассоциировался с чертом и охотился за душами. но определенное сотрудничество допускалось и с ним — особенно для тех, чье ремесло связано с водной стихией. Рыбаки перед началом путины топили для него кобылу(как отмечает В. Даль — обычно краденую). А мельник ежегодно приносил в дар Водяному гуся — причем должен был это делать тайком от собственного Домового, поскольку все Домовые и Водяные считались кровными врагами. Для этого гусь топился без головы, а голова подкидывалась во двор, чтобы Домовой, пересчитывающий живность по головам. не обнаружил пропажи. С Водяного можно было получить щедрую плату за те или иные услуги. и уж тем более не считалось зазорным его обмануть, завладеть с помощью некоторых ритуалов имуществом “нечистого”.
Дед-Полевик покровительствовал работящим людям, хорошоим хозяевам, охранял их участки. Но мог и наказывать — за сон на меже, за работу в выходные и праздники. Да и Полуденица за работу в полдень могла оглушить солнечным ударом.
Ближайший сосед человека. Домовой, выступал астральным хозяином всего подворья, следил за порядком, заботился о благополучии людей и скота, старался каким-то способом предупредить об опасности, отгонял всяческие напасти — в том числе посторонних духов. Однако он и к себе требовал соответствующего уважения. При переезде на новое жилье полагалось пригласить его с собой — без приглашения он не пойдет, будет плакать каждую ночь и набрасываться на новых хозяев. Поэтому, если в доме кто-то раньше жил, нужно было узнать у прежних владельцев, забрали ли они своего Домового. Если нет, требовалось либо попроситься к нему на жилье, либо изгнать и ввести своего, так как столкновение двух Домовых на одной территории грозило крупными неприятностями. Следовало обращаться к Домовому при появлении каждого нового жильца — чтобы признал “своим” и принял под покровительство родившегося младенца, приехавшего родственика или купленную скотину. С просьбой о ночлеге должен был обратиться к нему человек, остановившийся в чужом доме. Можно было попытаться и завести более близкое знакомство с Домовым, сложными ритуалами заставить его показаться — это таило в себе значительную опасность, но в случае удачи обещало более прочное покровительство. Иногда Домовой вредил — мучил по ночам скотину, а то и хозяев, сталкивал их с места, начинал душить во сне, бил неубранную посуду. Но это значило, что хозяева нарушают какие-то обычаи, ведут себя не так, как требуется.
Заботились о благополучии человека и другие духи, обитавшие рядом с ним — Овинник, Гуменник и т. п. Охраняли свои “владения, отводили от них беду. Порой умножали богатство — например, натаскивая зерно в “свой” овин, отыскивая потерю, показывая спрятанные ценности. А могли и рассердиться — опять за нарушение каких-либо правил. Человека, пришедшего зачем-то ночью на гумно, могли напугать, подсунуть под ноги грабли, борону. Могли выкинуть что-нибудь похлеще — изнасиловать женщину, а то и надолго привязаться к ней в качестве нежелатального “любовника”, особенно, если она не в ладах с мужем. самым же “нечистым” из дворовых духов считался Банник. Народные поверья строго запрещали идти в баню в третий пар — иначе Банник мог искалечить, исхлестать, содрав кожу. А если неосторожная мать понесет в третий пар реббенка, быыл способен подменить его, подсунуть вместо него нечисть, которая потом житья не даст. Тем не менее, мест обитания столь коварных духов — овина, гумна, бани — никто не избегал. Только принятых норм не нарушай — и ничего с тобой не случится.
Да и другие виды нечисти особого ужаса не вызывали. Даже священника или знахаря для их изгнания приглашали даллеко не всегда. Разве уж совсем “тяжелый случай”. а иначе чего зря расходоваться? Ведь каждая хозяйка сама знала простейшие заклинания от “нечистой силы”, “на изгнание чужого Домового”, “от кикиморы”, “от ходячих покойникоов”, “от крикс”, от нчниц. и сама быыла способна провести сопутствующие им несложные ритуалы, чтобы избавиться от непрошенных “гостей”. Русалки тоже считались далеко не безобидными существами, однако под Троицу их изгоняла березовыми ветками деревенская молодежьлешего в определенные дни отваживали мужчины, а Коровью Смерть — женщины.
Стоит подчеркнуть немаловажный факт — наши предки опасалисьне самой нечисти, сколько колдунов, то есть людей, способных через свои связи с нечистью наделать вреда другим. Вот их вмешательство в жизнь было, действительно, губительным и трудноисправимым. и даже к упомянутым выше Лешему и Вдяному, как правило, попадали в лапы лишь те, кому кто-то в недобрый час “пошел ты к лешему”, “черт тебя побери” и т. п. Следовательно, и здесь предполагалось случайное или преднамеренное участие человеческой воли. А просто с нечистью, как таковой, вполне считал себя в силах управиться обычный, средний человек.
Лишних контактов, разумеется, избегали — хотя иногда. как уже отмечалось, сами шли на контакт. А в отдельных случаях уклоняться вообще не полагалось. Если на русальной неделе дети, похороненые некрещеными, просят у одиноких путников имя или одежду, если “проклятые”. сбежавшие, от захватившего их астрального существа, просят встречных дать им крест — иначе нечистый мог вместо прежней жертвы захватить отдавшего.
Нательныц крест уже считался хорошей индивидуальной защитой — но не единственной.Каждый человек соблюдал некий комплекс “техники безопасности” в повседневной жизни — аналогично тому, как каждый из нас привык соблядать элементарные меры предосторожности в обращении с электроприборами. Само собой разумелось, что если чихнул твой ближний — пожелай ему: “Будь здоров!”
Зевнул — перекрести себе рот, а на ночь осени крестом окна и двери в доме. Применялись и заклинания-обереги. Так, умываясь утром, рекомендовалось заговороить себя — например, трижды произнести: “Чур моя своя кровь! Чур моя чужая кровь!” направляясь в “зону повышенного риска” — в поле. в лес, на болото — следовало взять с собой дольку чеснока, иголку либо булавку, чтоб нечисть не привязалась. Если же все-таки замечаются поползновения с ее стороны, нечисть можно было отогнать молитвой или несложными заговорами, вроде: “Приходите вчера!”, либо: “Камень по воде не плавает, а мертвый по земле не ходит”, — после чего оставалось перекреститься. и блажь пропадает