Николай Федорович Григорьев, педагог Детской школы искусств в маленьком сибирском городке Ленинске-Кузнецком, целых сорок пять лет учит детей игре на баяне. За эти годы он настолько слился с любимым инструментом, что кажется, будто душа его звучит как русская гармонь — столь же широка, безгранична ее музыка… Нет у мелодии его души ни начала, ни конца. Есть только бесконечные отголоски, которые ученики Николая Федоровича уносят с собой, уезжая из родного города, погружаясь в большой мир музыки.
Удвой усилия!
«Николай Федорович! Не могу больше! Не идет, не получается. Сложно мне здесь. Не так я играю, как надо…» — так когда-то писал педагогу его талантливый ученик Евгений Лозбень. Николай Федорович учил Женю шесть лет, готовил к поступлению в школу-колледж при Новосибирской государственной консерватории. И Женя поступил. Пройти конкурс было крайне сложно, учиться там — еще сложнее. Николаю Федоровичу из Новосибирска посыпались письма от ученика. Стопки писем, которые учитель хранит до сих пор.
«Женя, терпи! Все получится. Я тебя знаю. Ты способен. Больше работай! Удваивай усилия! Скоро все пойдет как по маслу!» — советовал юноше Николай Федорович. Он, сам человек волевой, всегда старался воспитывать силу духа в своих учениках. Считанные месяцы — и Женя уже писал: «Николай Федорович! Вы были правы! Стало получаться. Играю, как надо. Ура! Ура! Пошло!» Да пошло так, что Евгений Лозбень стал профессиональным музыкантом, преподавателем Новосибирского колледжа.
А как пошло у Ивана Анпилогова?.. Так пошло, что он стал писать музыку. Николай Федорович верит, что когда-нибудь его ученик создаст музыку о родной Сибири, ее лесах и реках. Однажды, прямо на уроке музыки, педагог пережил инфаркт. Очнулся и подумал… нет, не о себе. Он подумал: «Только бы дал Бог успеть Ваню к поступлению в Новосибирск подготовить!» Подготовил. Удвоил силы и подготовил. Сейчас Ваня учится там, где мечтал, — в колледже при Новосибирской консерватории. А Николай Федорович обучает общению с баяном новых ребят.
Все взрослые сначала были детьми
— С раннего детства я не оставался равнодушным к звуку. Дома был патефон. Я не отходил от него. Сам менял пластинки. И слушал, слушал… — вспоминает Николай Федорович.
Любил он окружать себя и звуками живой природы. Строил около дома скворечники, чтобы почаще наслаждаться пением птиц.
Когда же услышал гармонь, то стал воспринимать ее как что-то чудесное. Один из обладателей этого «чуда», сосед дядя Ваня, стал первым учителем. Дядя Ваня играл, а мальчик мгновенно запоминал движения пальцев. Теперь этот метод обучения Николай Федорович называет «дедовским». Хоть и называет шуточно, а на практике использует всерьез: пока сам не покажет ребенку хорошее исполнение, к обучению не приступает.
…Подростком он получил от дальних родственников запомнившийся на всю жизнь подарок. Баян. И, недолго поупражнявшись на инструменте, решил записаться в музыкальную школу. Там обучали игре на фортепьяно, аккордеоне, скрипке. Но уже тогда прямой, открытый, немного озорной подросток стремился к другому — учиться играть на баяне. В музыкальную школу принимать не хотели. Говорили: «Вы, Коля, уже переросток: учитесь в восьмом классе обычной школы. Надо было раньше приходить». Но все-таки прослушали. И взяли. Правда, с двумя условиями. Во-первых, учиться только на «хорошо» и «отлично». Во-вторых, освоить пятилетнюю программу за три с половиной года!
Терпения и упорства ему хватило. Во многом благодаря тому, что судьба свела с необычайно талантливым педагогом.
— Я учился в классе Александра Дмитриевича Скирпичникова, — вспоминает Николай Федорович. — Удивительный был педагог, настолько деликатная и тактичная натура! Он никогда не говорил повышенным тоном, но я всегда внимательно слушал. Он воздействовал на учеников какой-то внутренней силой. Понимаете, было стыдно прийти к нему на урок неподготовленным. Мне повезло, что я оказался в руках столь интеллигентного человека. Я сорок пять лет преподаю, но еще не достиг той вершины, на какой был Скирпичников.
Подумать только: педагог, воспитавший учеников, которые стали лауреатами всероссийских и международных конкурсов, музыкантами и просто хорошими людьми, говорит, что еще не достиг нужной вершины! Впрочем, нет здесь ничего удивительного. Николай Федорович никогда не был человеком самоуверенным. Как только он окончил музыкальную школу, сам Георгий Сомов приглашал его учиться в Кемеровское музыкальное училище. Но Николай Федорович поскромничал. Решил: «Не могу сейчас у Сомова учиться. Навыков не хватает». И поступил в музыкальное училище Барнаула.
Жить в другом городе было непросто. Денег не хватало. Николай Федорович рос без отца. Небольшая зарплата матери не спасала. У студента порой голова кружилась от голода. Пришлось перевестись на заочное отделение. Но качество обучения от этого не пострадало. Он блестяще окончил училище, получил диплом. Ему тут же предложили стать директором Барнаульской музыкальной школы. Но… молодой специалист отказался. «Какой из меня сейчас директор школы?! Я еще и сам не преподавал. Как я могу управлять коллективом?» — ответил он на предложение, вернулся в родной Ленинск-Кузнецкий и стал простым педагогом в музыкальной школе.
У каждой птицы свой полет
Услышишь игру Николая Федоровича — и не усомнишься, что для своего творческого полета он выбрал единственно верное направление. Как виртуозно он играет! С какой легкостью подхватывает баян! Шестнадцатикилограммовый инструмент в его сильных, богатырских руках становится невесомым. Бережно-бережно проскальзывает пальцами по клавиатуре. Плавно. Для разминки. И… начинает играть. Да так лихо, так живо, так мастерски, что кажется, будто этот человек родился вместе с баяном, будто он и инструмент — единое целое.
А как он ведет уроки!.. В суховатое, несколько затертое словосочетание «индивидуальный дифференцированный подход к учащимся» Николай Федорович уже давно вложил поистине живое содержание. Он из тех педагогов, которые умеют найти нужную дорожку к сердцу ученика, а потом на нужную дорожку ученика вывести.
— Какого бы ребенка ни приводили на уроки, главное — не искалечить его детскую душу. Если я вижу, что у него нет ни способностей, ни желания, то так и говорю родителям: «Не мучьте вы его! Не заставляйте! Попробуйте подыскать для него что-нибудь другое». Если же ученик по-настоящему талантлив и у него есть шанс стать великолепным музыкантом, то и работу с ним веду на более высоком уровне. Не потому, что такой ребенок лучше. Нет. Просто учитываю, что музыка скорее всего станет делом всей его жизни, — говорит Николай Федорович.
Находя свой путь, его ученики разлетаются, как птицы. Одни, понимая, что не хотят посвятить жизнь музыке, становятся шахтерами, врачами, историками. Другие избирают музыкальную карьеру.
— Жалко отпускать в другие города ребят, которых вы учили, воспитывали пять-шесть лет? Хотелось бы, чтобы кто-то из них в вашей же школе стал учить детей? — спрашиваю Николая Федоровича.
— Нет, не жалко, — отвечает. — Я даже радуюсь, когда их отпускаю. Ведь моя задача не лепить себе подобных. Моя задача — помочь ученику найти что-то свое. Если ребенок создан для консерватории, то зачем держать его около себя? Надеюсь, что большинство моих выпускников нашли свое место в жизни и работают по призванию.
Надо, чтобы в тебя поверили!
Начать превращение ребенка в баяниста не так-то просто. Нужно привести его на урок и отдать в руки педагогу, который не даст развлекаться: посадит на стул и поставит на колени шестилетнему созданию тяжелый инструмент. Дело усложняет специфика игры: клавиатуры баянист, в отличие, например, от пианиста, не видит. Сколько требуется усилий, чтобы начать чувствовать, где находятся необходимые клавиши! Велик риск, что ребенок начнет протестовать. Однако Николаю Федоровичу удается свести этот риск до минимума. Он уверен: «Дети должны в тебя поверить! Только тогда каждый урок станет им интересен!» Вот почему он порой откладывает в сторону баян и начинает говорить с учеником. Говорит о добре, о красоте, о звуке…
— Представь, родился маленький человечек, а вместе с ним родился звук. Пошел он в детский сад, потом в школу, потом в институт, а звук все нарастал и нарастал. Женился — звук достиг своего предела. Человек стал стареть — и звук стал постепенно исчезать… — так Николай Федорович рассказывает своим начинающим баянистам о том, что такое сила звука.
Впрочем, он умеет (когда требуется) от образного языка перейти к вполне прозаичному. Может и поругаться, и прикрикнуть, когда видит, что ученик где-то сильно перегибает палку. Но ребята знают: если учитель ругается, то всегда за дело, всегда по существу.
Хоть на край земли, хоть за край!
Казалось бы, к чему стремиться, если уже есть любимая семья, любимая работа, успешные ученики?.. Но нет! Стремиться есть к чему. Николай Федорович, человек неуспокоенный, ищущий, не перестает расширять горизонты, причем с небывалым размахом. В молодости, когда уже стал работать педагогом, он сказал себе: «Знания о музыке у меня есть, знаний о мире не хватает». И решил получить еще одно образование. Поступил на заочное отделение естественно-географического факультета в Новокузнецкий педагогический институт. Зачем? Чтобы узнать, ЧТО есть на нашей земле, под землей и вокруг земли… Не верит он, что знания имеют пределы. Николай Федорович, видно, создан для того, чтобы границы переступать!
Переступает он их, когда опережает на два-три года государственные программы по обучению детей игре на баяне. Переступает и когда надо везти учеников на конкурс в другой город, а денег никто не дает. Тогда Николай Федорович садится за руль собственной машины и сам, за свой счет, везет ребят на выступление. Переступает границы и в тех случаях, когда видит, что 45-минутного урока для ученика недостаточно, что с ним надо заниматься дополнительно. И занимается. Порой часами. Часы эти, разумеется, не оплачиваются. Не видел Николай Федорович никаких пределов и когда увлекся фотографией. Делал снимки безгранично разнообразные. Теперь не чувствует границ, когда каждый год летом ездит на Алтай. Не просто отдохнуть, а пройти места непроходимые, пробраться по бездорожью туда, куда пробираются лишь самые смелые, самые увлеченные. Так близки Николаю Федоровичу Алтайские горы, что он чувствует себя среди них свободно и спокойно. Он и сам-то во многом похож на гору: такой же твердый, непреклонный и всегда устремленный к новым высотам. Есть у Николая Федоровича и еще одно беспредельно любимое занятие. Он собирает в лесах и полях лечебные травы: зверобой, душицу, белоголовник…
В его увлечениях присутствует что-то говорящее о стремлении двигаться вперед, оставаясь при этом верным лучшим народным традициям. Кстати, баян, который не так давно стал считаться классическим инструментом, всегда был в первую очередь народным. А у народного разве есть пределы?
«Нет, конечно нет!» — хочется ответить, глядя на Николая Федоровича и его учеников, многие из которых (Александр Морев, Евгений Лозбень, например) гастролируют по Франции, Греции, Польше, Испании… Они играют, и слушатели всего мира понимают, что у силы и красоты исполнения нет границ!