Эх, и умел же раньше народ веселиться! Гулять так гулять, и никто не усидит дома, когда шумит широкая масленица или в разгаре святочная потеха! И вот идут по домам ряженые: «медведь» с «козой» да «журавлем», а с ними «черти», «баба-яга»... Шутки, пляски, смех без конца:
Медведь пыхтун
По реке плывет,
Кому пыхнет во двор,
Тому зять в терем...
А вот праздничная ярмарка – отчаянно верещит петрушка, зазывая зевак в свой балаган, гудят дудки, кричат разносчики, у каруселей толпится народ...
Здесь мы с вами, уважаемый читатель, не то снисходительно улыбаемся, не то морщимся: фи, простонародные забавы, нехитрые затеи, грубоватые, а то и вовсе грубые шутки. О своем «позорном прошлом» даже вспоминать неловко. Мы-то люди современные, интеллигентные, не так отмечаем праздники.
Вот-вот – «отмечаем», а вовсе не веселимся. Даже когда приводим детей на елку, то все больше чинно стоим в сторонке, чтобы никто не дай бог не подумал, что нам весело, что мы поддались на уговоры массовиков-затейников, позволили вовлечь себя в праздничную круговерть.
А лет сто-двести назад нас приняли бы в лучшем случае за больных и пожалели бы, а то могли бы и бока намять, чтобы праздника другим не портили. Ведь никто не стоит в стороне в день праздника – это неписаный закон. А законодатель здесь, он же зазывала, он же плясун, кукольник, «на дуде игрец», и прочая и прочая – главный здесь скоморох. И ему зачем-то надо, чтобы завертелось все в веселом вихре, чтобы мы забыли, кем были в обыденной, «скучной» жизни, чтобы, надев маски, мы бы сняли наши повседневные личины, чтобы в горниле праздника сгорело все лишнее, ненужное.
Хорошо еще, что нашлись и в наше время люди – серьезные ученые, между прочим, – увидевшие за шутовством и карнавалом этот потаенный умысел и понявшие, что скоморохи, шуты, жонглеры, трубадуры ( в разных культурах в разные эпохи их называли по-разному) не просто давали народу «оттянуться» -- это вам не дискотека. Они уводили человека в то пространство-время, где нет ни пространства, ни времени, ни пустых и бессмысленных привычек и шаблонов, а есть только самое главное.
Однако вернемся к скоморохам. Каких только специальностей у них не было! – об этом мы уже вспоминали. Но оказывается, что были они не просто «профессиональными весельчаками». Оказывается, что раньше все праздничные и семейные обряды они знали лучше всех, что без них не обходилось ни одно торжество. И что упомянутый разгул и безудержное веселье были лишь частью целого действа – частью, во время которой нужно было сбросить с себя лишнее, очиститься перед чем-то очень важным. И это важное ведомо было иногда только скоморохам.
Свадьба. Нам ли не знать, какое это ответственное событие. А раньше это была целая мистерия – девушка переступала порог между одной и другой жизнью. Но рядом был человек, который чуть ли не за руку проводил ее по этому непростому пути. Это был не жених, не отец, не мать – дру/жка. Мы обычно представляем его себе как друга жениха, по-нашему – свидетеля. Однако изначально он играл совсем иную роль – проводника, знающего все обряды и их потаенный смысл.
Но не только в свадебном обряде знали толк скоморохи. Их считали колдунами, знахарями, кудесниками…
А еще они складывали песни и пели их. И не только шутки-прибаутки да потешки. В песнях тех рассказывалось про дальние страны, про стародавние брани, про славных князей и богатырей, про неведомых существ – то ли зверей, то ли людей... Даже в былинах сохранились указания на то, что скоморошьим делом, пусть иногда и «непрофессионально», занимались многие богатыри: Добрыня Никитич, Соловей Будимирович, Ставр Годинович и, конечно, Садко.
А сами былины – кто же складывал и пел их? Нет, не складывал – передавал из уст в уста? Да те же «скомраси», как пишут в летописях. Учеными доказано, например, что все песни сборника Кирши Данилова – первого изданного сборника русского фольклора (1804) – составляют репертуар, или часть репертуара, одного певца, и певец этот был скоморохом.
Откуда же взялись на Руси скоморохи? Одни считают их «захожими людьми», произошедшими от греко-римских «мимов», другие говорят о едином их происхождении с другими «веселыми людьми» Европы – шутами, гоэтами, шпильманами, жонглерами, трубадурами...
Истоки русских скоморохов следует искать в истории скоморохов славянских – в общеславянском периоде начала I тыс. н.э. Где-то в этой седой древности лежат корни этих «смехотворцев», бывших тогда частью жречества – волхвов. Отсюда и их умение играть на разных музыкальных инструментах и петь (это было частью обрядов), и такие элементы, как переряживание в животных (волхвы обряжались в медвежьи и волчьи шкуры), и то незыблемое уважение, каким пользовались скоморохи в народе на протяжении тысячи лет (если не больше)...
И всю эту тысячу лет официальная власть и церковь не то что не жаловали скоморохов – их проклинали и гнали, называя их искусство «бесовством». Скоморошество было отреченной профессией. Но не со сквернословием и безнравственностью воевали власти, запрещая скоморохов. Для этого скорее закрыли бы кабаки, а этого никогда не делали. Причина была в другом. Сменив с приходом христиан одежды волхвов на костюм скомороха, наставники народа продолжали ими оставаться. А какой же власти – светской ли, церковной ли – это может понравиться?
Но угасание культуры скоморохов было вызвано не гонениями – с этим они прекрасно справлялись. Новый виток истории — и вновь меняется форма. Начиная с петровской эпохи, подведшей черту под Древней Русью, скоморохи настоящие как будто куда-то ушли, оставшись лишь в форме медвежатников, кукольников, ярмарочных увеселителей, балаганщиков, офеней.
Итак, скоморохи ушли. Но разве бесследно? Их «веселое ремесло» рассыпалось на тысячи звонких колокольцев, на тысячи веселых ручейков, впитавшихся в плодородную почву русской культуры, благодарно принимающей все и дающей невиданные плоды.
Русский театр – это они, скоморохи, начинали его, создавая мистериальные действа, участники которых не играли, а жили тем, что играли. Этот пра-театр дошел до нас в виде детских игр да рождественских «вертепов».
Русская музыка – это с их, скоморошьих, «гудков», «сопелок», «свирелей» начиналась она. Их песни, слитые со звуком инструментов, сопровождали все важные события в жизни человека и природы, помогая им и соответствуя по характеру.
Русская литература -- и она несет в себе частицу скоморошины. И не только народная литература, с элементами фольклора. Все жанры русского искусства отличает странной свойство, давно подмеченное и иностранцами, и нами самими. Иногда оно выражается в «надрыве», выворачивании себя и зрителя наизнанку, иногда в самоиронии, доходящей до сарказма, но всегда дотрагивается до души и несет очищение. Русское искусство – мы говорим об уровне выше среднего – никогда не было только средством самовыражения.
Да даже и не в искусстве, а в нашей обычной жизни нет-нет да и зазвучат скоморошьи колокольцы. Кто был совестью нашего народа, когда с совестью было очень плохо? Каждый из нас искал свои точки опоры. Булат Окуджава. Его песни пели и поют все. Его голос звучит как камертон. А его особая, интеллигентская ирония заставляет по-другому -- не со стороны, а чуть приподнявшись на цыпочки -- взглянуть на себя и на то, что окружает. Владимир Высоцкий, Юлий Ким... Можно вспомнить десятки имен тех, кто принял эстафету НАСТОЯЩЕГО.
И другая сторона скоморошьего дела не забыта. Кто, между прочим, всегда были самыми популярными людьми у нас в стране? Не политики, а Райкин и Жванецкий. ...Звучат аплодисменты, гремит смех до слез, несущий все тот же аристотелевский катарсис. Не придумали еще лекарства лучше смеха. От проблем не избавит, но заставит по-другому взглянуть на них и обязательно поможет найти решение.
Так что смейтесь! И бог с ними, со стаканами сметаны, просто смейтесь от души. Веселитесь до упаду. Новый год – самой подходящее для этого время. И пусть новогодний маскарад поможет снять все маски с нашей души!