Быть человеком, или сбыться как человек, или быть живым — означает быть частью этого мира, вселенской сущности, наделенного (помимо физического проявленного плана существования, видимого с помощью наших органов чувств) иной реальностью, или иной внутренней божественной формой существования. Реальностью, которая чужда и непонятна миру физическому и, со своей стороны, считает его иллюзией.

Этот мир (его часто называют духовным миром) неизмеримо более богат, прекрасен, чист, вечен, уверен, искренен, благороден в той степени, в коей мы можем наполнить наше существование исходя из наших переживаний — повседневных и зачастую не остающихся в памяти как нечто значительное… Хотя, безусловно, эмоции и переживания тоже касаются этого мира, но только лишь как отголосок. Как последние слова уходящей в тишину старинной песни под затухающие созвучия аккордов кельтской арфы.

Это мир любви. Когда любящие сердца расстаются надолго — любовь не умирает. И нет физических органов чувств, которые могли бы видеть после расставания любимого человека. Но он здесь, всегда с тобой. В этом божественном, удивительном, общем для этих людей мире. И мы способны даже чувствовать запах человека и его голос, несмотря на то что он находится на расстоянии многих километров. Все верно — он здесь, рядом. Никуда не уходил, потому что в этом мире нет времени и пространства. Поэтому бессмысленно прощаться, если мы никогда не расстаемся…

Это мир музыки. Вы слышали когда-нибудь музыку, которую никто не исполняет? И да, и нет! Физически, конечно, нет! Но в душе бывают моменты, когда она звучит. Это мгновение всегда жалко терять, упускать. И в этом последующем завершении его ценность — в его окончании, в его последующей точке смерти, в той тишине, которая неминуемо придет потом. Это редкое состояние музыки в душе можно узнать по тому, как наполняется жизнью каждый поворот улицы, бегущая собака, старик на остановке, обнимающий тебя друг и стертые ступеньки лестницы, по которым поднимаешься каждый день. И отголоски той же музыки когда-то Моцарт, Скрябин, Бетховен, Рахманинов переложили в ноты, чтобы она стала доступной для всех живущих и в физическом мире наших мыслей и чувств тоже. Но это уже как завершающий аккорд — те последние слова старинной песни под мелодии кельтской арфы.

Это мир сновидений. Мир безрассудства, подвигов, безвременья и присутствия во всем, что для тебя «дорого и ценно НАВСЕГДА». Дорого не «потому что», а вопреки и навсегда. Во сне моей душе не нужны причины. В любви не нужен вопрос «почему?» и нет необходимости искать выгоды — формулы обывательской причинности моих шагов. И человек, который жил и прощается с этим миром юдоли, — остается с тобой вопреки физическим глазам и ушам НАВСЕГДА…

Могут ли живые общаться с умершими? Могут. Но только живые. И продолжающие с ними жить. Вопреки и навсегда. Ведь смерть существует ради жизни и в подтверждение любви и музыки и самой жизни. Только живой человек всегда находится в таком месте, где нет пространства и времени, нет вещей самих по себе добрых и красивых, черствых и уродливых. А есть индивидуальность, преодолевающая стереотипы как оковы из усыпляющих и успокаивающих своей надежностью знаний и сложившихся представлений о жизни и смерти.

А если говорить о человеке, перешедшем за эту грань, то для него жизнь, воплощенная на земле, — это как сон. Иногда — страшный сон… Но все позади. Рядом те, кто был тебе ВСЕГДА дорог. Это те, кто жили в том, другом мире — мире музыки, любви, сновидений и безвременья. Конечно, были рядом физически, но еще и там… «Наверху». И после ухода мы с ними не встречаемся, а продолжаем существовать так же, как жили здесь, внизу, на бренной Земле, несмотря ни на какие расстояния, ссоры, время и непонимания. Только они, жившие в моем сердце, смогли подняться до Вечнозеленых райских садов Дэвахана для того, чтобы быть сейчас рядом и вытирать нам легкую испарину от тревожного, сумасшедшего сна…

You have no rights to post comments