— Правда ли, что гениальность — это болезнь? — спросили однажды Гиппократа.
— Конечно, — ответил тот. — Но, к сожалению, очень редкая и, увы, совершенно незаразная.
Известный физик-теоретик Аркадий Бейнусович Мигдал был мастером розыгрышей. Однажды, проходя мимо книжного магазина, он увидел книгу, на которой фамилия автора была сдвинута вправо относительно середины. Аркадий Бейнусович мгновенно оценил возможность вписать свою фамилию перед фамилией автора, купил пару десятков этой плохо продававшейся книги и попросил знакомого написать «А. Мигдал и» тем же шрифтом, что и фамилия автора. Вскоре некоторые ведущие физики с удивлением получили от академика подарок — книгу А. Мигдала и В. Черномордика «Воспитание пресмыкающихся в условиях неволи» (из воспоминаний Э. Л. Андроникашвили).
Выдающийся немецкий физик Вильгельм Конрад Рентген получил письмо с просьбой прислать... несколько рентгеновских лучей с указанием, как ими пользоваться. Оказалось, что у автора письма в грудной клетке застряла револьверная пуля, а для поездки к Рентгену у него не нашлось времени.
Рентген был человек с юмором и ответил на письмо так: «К сожалению, в настоящее время у меня нет икс-лучей, к тому же пересылка их — дело очень сложное. Считаю, что мы можем поступить проще: пришлите мне Вашу грудную клетку».
Один аспирант никак не мог решить задачу и отнес ее к Роберту Оппенгеймеру. Тот два часа читал ему блестящую лекцию, из которой аспирант ничего не понял, но ушел в восторге, что есть гении, способные решать задачи, недоступные простым смертным. Затем он зашел к Энрико Ферми и вышел через пять минут, страшно расстроенный, что не сумел решить такую простую задачу самостоятельно.
Как-то раз английского астронома Артура Эддингтона спросили:
— Сэр, правду ли говорят, что вы один из трех людей в мире, которые понимают теорию относительности Эйнштейна?
Возникла неловкая пауза, и тогда спрашивающий поспешил исправить положение:
— Мне следовало бы догадаться, что Вы, при всей Вашей скромности, сочтете вопрос несколько бестактным.
— Ничего... ничего... — благодушно прервал его Эддингтон. — Просто я задумался, пытаясь вспомнить, кто же этот третий.