В творчестве поэта всегда присутствуют два плана: один - это живой отклик на мир, на его события, на мысли и чувства людей, а второй - “вневременной” - тот внутренний опыт, который выносит поэт из всего, что происходит с ним и вокруг него, “вечная” составляющая его творчества. И если в первом могут быть противоречия - сегодня восторг, завтра тоска, - то второй формирует то, что мы называем мировоззрением человека - его “воззрением на мир”, философией.
Наверное, потому так близко и важно творчество поэта для тех - и именно для тех, - кто не был знаком ни с ним, ни с адресатами его стихов, не знает даты и повода их написания. И поэтому Пушкин у каждого свой. Проходят годы, десятилетия, века, и “вечная” составляющая выходит на первый план.
***
...И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал...
Знаменитый “Памятник” написан в 1836 году. Это последние стихи, итог, завещание. Почему же поэт с такой гордостью говорит о восславлении Свободы?
Слово это встречается в его стихах ничуть не реже слова “любовь”. Свобода - то качество, без которого Пушкин не представляет себе жизнь во всем ее многообразии, от дружеской пирушки (“а свобода, мой кумир, за столом законодатель”) до “свободной стихии” моря, “свободного романа” и – “пламенно свободной” души.
***
Земфира
Скажи, мой друг: ты не жалеешь
О том, что бросил навсегда?
...
Алеко
О чем жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах за оградой,
Не дышат утренней прохладой,
Не вешним запахом лугов;
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
Герои “южных поэм” очень похожи друг на друга - за образец взят классический романтический сюжет: вольнолюбивый герой байронического типа, столкнувшись с духовно чуждой ему “просвещенной” средой, бежит в мир дикой, “естественной” жизни. Там - свобода, там - подлинная любовь, там - настоящая жизнь... В «Цыганах» классический сюжет видоизменяется: “среда” обретает весьма реалистичные черты современного Пушкину “света”, герой уже не так абстрактно свободолюбив. Да и сам конфликт смещается: основная борьба происходит в душе Алеко.
И оказывается, что недостаточно покинуть “неволю душных городов”, недостаточно жить среди свободного народа, отринуть внешние условности и предрассудки, чтобы стать свободным. Как только Алеко стала грозить потеря возлюбленной, его чувство собственничества, ревность, эгоизм - вся “изнанка” души - вышли на поверхность и затмили все, заставив совершить убийство. “Ты для себя лишь хочешь воли, - подвел горький итог старый цыган. - Оставь нас, гордый человек!” И непонятно, где найдет пристанище “гордый человек”, потерявшийся между внешней свободой и внутренним рабством.
***
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Ничего прекраснее этой “политической программы” до сих пор не придумано. Да, молодой Пушкин бредит свержением тиранов, крушением самовластья, славой - об этом мечтал он с друзьями, среди которых было много будущих декабристов. Их политические воззрения были расплывчаты, но жажда Великого воспламеняла всех. “Гражданин с душою благородной, возвышенно и пламенно свободной” - вот идеал: честь, благородство, чистота души, в которой горит пламень свободы, но все лучшие порывы и устремления посвящены служению - служению Отчизне.
***
Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен...
Что такое творческая свобода? Возможность писать что угодно, о чем угодно и как угодно? Не быть связанным никакими рамками и условностями?
Строго говоря, Пушкин творчески связанным себя не считал: даже в самые “ортодоксальные” жанры - оду, элегию - у него врываются новые мотивы, создавая нечто неожиданное и по-пушкински гармоничное. “Евгений Онегин” - роман, но в стихах, “собранье пестрых глав”, единство которых в глаза не бросается, но ощущается глубоко.
Но свобода поэта, творца не только в этом. Поэт - пророк. Это мы помним еще из школы. “Вещий язык” поэта правдив и свободен благодаря тому, что он выражает “небесную волю”. Если же он выражает что-то другое, то это уже не поэзия.
***
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье.
...
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон - а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.
Считается, что восемнадцатилетний Пушкин пишет здесь о конституционной монархии - ограниченном самовластии. Но сквозь это конкретное значение просматривается и более глубокое. Свобода ничего не стоит, да это и не свобода, если она не подчинена высшей цели, Закону. Не земному - небесному. Закону подвластна и мельчайшая песчинка мироздания, и величайший из владык.
***
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя -
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды...
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Горькие слова. Глас вопиющего в пустыне. Когда “отверзлись вещие зеницы”, когда все чувства твои обострены, когда тебе даны Божественные откровения - как прекрасно удалиться от мира и разговаривать с Богом один на один. И как трудно вернуться в мир и нести ему то, что ты понял в момент наивысшего откровения. Но кто же способен разделить с тобой это? И не раз охватывает горькое отчаяние, и не раз опускаются руки, и хочется бросить все и уйти в “обитель светлую любви и чистых нег”... Но “свободы верный воин” не может оставить свой пост.
...Говорят, гении творят для потомков. Это значит - для нас?