Пожалуй, ничто не приобретается с таким трудом и ничто столь не важно, как хорошие манеры...
Честерфилд «Письма к сыну»
Слово «этикет» впервые ввели в обиход при дворе Людовика ХIV — того самого, которому легенда приписывает изречение: «Государство — это я». На королевских приемах гостям вручали карточки (этикетки) с правилами поведения. При дворе монарха эти правила и называли этикетом.
Многочисленный штат придворных-профессионалов сопровождал любые этикетные проявления: церемониймейстеры следили за установленным порядком совершения каких-либо торжественных действий при дворе; многочисленные учителя этикета (гувернеры, учителя танца и т. д.) обучали детей правилам хорошего тона; специально назначенные особы следили, контролировали, напоминали о законах света и правилах приличия.
Например, существовали такие почетные должности, как «ординарный хранитель галстуков короля» или «капитан комнатных собачек», которые могли занимать только высшие аристократы, приближенные ко двору. А король Англии имел даже особого слугу, который во время плавания на корабле должен был поддерживать голову короля, если тот ощутит приближающиеся признаки морской болезни.
Этикет определял все сферы жизни высшего сословия, буквально до мелочей регламентируя жизнь двора. Члены семьи монарха должны были вставать в определенный час (как ни удивительно, но и сейчас английская королева встает в то же время и ровно час перед завтраком слушает шотландские марши, исполняемые волынщиком под окнами ее спальни). Этикет точно регламентировал, на какую высоту, переступая порог, могли поднимать юбки придворные дамы того или иного ранга, и предписывал количество и конфигурацию линий, которые должны были вычерчивать при реверансе придворные особы.
Даже в конфликтных ситуациях были предусмотрены свои этикетные нормы. В ссоре важно не уронить свое достоинство. Двести лет назад это звучало примерно так: «Милорд, вы — мерзавец!» — «От милорда и слышу!» — перчатка, секунданты, дуэль. Никакой брани, никаких эмоций.
Если дело не зашло так далеко, то обычной стратегией была «пикировка» (от французского piguer — «колоть»), обмен колкостями, «словесная дуэль». Любезные улыбки и изысканные выражения не скрывали язвительной насмешки, истинного отношения друг к другу. Но все это происходило в рамках учтивости; грубости и непристойности являлись признаком поражения, а не свидетельством силы.
Умение вести словесный поединок — целое искусство. В совершенстве им владели многие гениальные люди. Вот одна история из жизни Вольтера.
Вольтер работал над новой книгой и велел прислуге никого к себе не пускать. И вот в дверь его дома постучался какой-то толстяк, судя по разговору, англичанин.
— Господина Вольтера нет дома. Будет поздно! — отрезал слуга.
— Я подожду, — ответил англичанин и на самом деле остался у ворот.
Услышав, что гость не уходит, Вольтер подал голос:
— Я болен!
— Я поставлю вас на ноги, — ответил гость, — ведь я изучал в молодости медицину!
— Я умер! — крикнул Вольтер.
— Тогда я поклонюсь вашему праху, отслужу панихиду и, с вашего позволения, похороню вас, — ответил находчивый гость.
Тогда Вольтер уже с любопытством выглянул из-за двери, пораженный не только настойчивостью, но и остроумием гостя.
— Входите, — проворчал он и добавил, желая оставить за собой последнее слово:
— За вход в мой дом я беру шесть су.
— Вот двенадцать, — ответил гость, — я приду и завтра.
Вольтер расхохотался и протянул англичанину руку. С тех пор они стали друзьями — Вольтер и знаменитый историк, умнейший из людей той эпохи — Гиббон.
За долгую историю этикета сложился определенный образ человека «высшего общества», «джентльмена до кончиков ногтей». «Отвечающий этому эталону, в представлении англичан, — бесстрастен, щепетилен, немногословен... Он избегает говорить что-либо хорошее о себе или что-то плохое о других. Он служит воплощением самоконтроля, порядочности, честной игры...» Для настоящего джентльмена дороже всего слово чести, внутреннее благородство проговаривает через все его слова и поступки, он скромен, обаятелен и предельно вежлив. В его действиях мало игры; он старается скорее «быть», чем «казаться».
Естественность и непринужденность, с которой светские люди выполняли все требования этикета, была результатом целенаправленного воспитания, сочетавшего в себе внушение определенных этических норм и усердную тренировку. Лорд Честерфилд, английский философ-моралист, в письмах к своему сыну дает ценные рекомендации относительно того, как вести себя в обществе: «Прошу тебя, никогда не стыдись поступать так, как должно: у тебя были бы основания, если бы ты оказался невежей, но чего ради тебе стыдиться своей вежливости? И почему бы тебе не говорить людям учтивые и приятные слова столь же легко и естественно, как ты бы спросил их, который час?»
Этикет — явление исторически изменчивое, и, конечно, этикет сегодняшнего дня значительно отличается от правил «хорошего тона» и приличных манер времен Людовика ХIV. Но и сейчас нет, наверное, такого человека, который не хотел бы чувствовать себя свободно, естественно и раскованно в любом обществе, нравиться себе и окружающим своим внешним видом, манерами, умением общаться. В этом нет ничего сложного, если помнить, что настоящее общение есть проявление искренней любви к людям, выраженное в простых и благородных формах.
И еще. Современный этикет, как и любая другая «серьезность», чтобы не быть скучным и назидательным, предполагает и обратную сторону — юмор. Именно чувство юмора помогает достойно выйти из порой нелепых ситуаций, связанных с нарушением строгих правил приличия, и взглянуть на известные и привычные правила свежим взглядом.