Шпаро Дмитрий Игоревич, 60 лет, математик, кандидат физико-математических наук. Известен как руководитель первой в истории лыжной экспедиции к Северному полюсу (1979 г.). В 1988 г. советско-канадская экспедиция под руководством Дмитрия Шпаро пересекла на лыжах Северный Ледовитый океан по маршруту СССР — Северный полюс — Канада. В 1989 г. организовал Клуб «Приключение».
В офисе Клуба «Приключение» мы и встретились с Дмитрием Шпаро. В его устах уверенно и привычно звучат названия совершенно экзотических, далеких, недоступных мест — арктические моря, Северный полюс, Берингов пролив, Килиманджаро, Аляска... Вот человек, который всю жизнь на короткой ноге с опасностью, экстремальными условиями, с тем, что кажется невозможным, и, конечно, с приключением. За плечами почти 30 лет путешествий. Об этом написано множество статей, снято множество телерепортажей.
Хотите знать, какой он сейчас, Дмитрий Шпаро? Становится ли путешественник с годами маститым, солидным? И вообще, такое юношеское понятие, как приключение, выбранное когда-то в качестве названия Клуба, — сочетается ли оно с таким понятием, как бизнес?
Начну с одного из неожиданных открытий этого разговора. Это не первое впечатление от встречи, от облика, от офиса. Нет. Это впечатление от всего разговора в целом. И назову его так — наполненность проектами. Разными — от головокружительных по смелости экпедиционных программ до организационных и финансовых комбинаций. Конечно, я забегаю вперед, и можно было бы постепенно вводить читателя в пространство поисков, достижений и планов Дмитрия Шпаро. Но это-то действительно уже звучало, благо наш собеседник — фигура достаточно известная.
За плечами огромное количество сложнейших переходов, преодолений. Но ведь каждый раз — это целая цепочка от идей, планов, поисков до борьбы за их воплощение. И это происходит на самых разных уровнях: идея мирового рекорда, идея экспедиции, работа с детьми, идея создания своей организации. Даже их за долгий опыт Шпаро было множество: например, существовала организация под странным названием «Полярная экспедиция ЧКомсомольской правды“», существовал отдел при бюро международного молодежного туризма «Спутник», и только позже появился Клуб «Приключение».
— Сейчас у нас готовится новый проект. Очень мощный, совершенно беспрецедентный: весной следующего года на Мак-Кинли, самую высокую вершину Северной Америки, будет подниматься смешанная команда — здоровые и инвалиды.
Итак, идеи, проекты.
Вот основные спортивные проекты Клуба:
1989 г. — советско-американская экспедиция на собачьих упряжках по Чукотке, через Берингов пролив и по Аляске;
1991 г. — парашютные прыжки на Северный полюс (совместно с ВВС России);
1998 г. — пересечение Берингова пролива на лыжах;
2000–01 гг. — кругосветный автопробег Москва — Уэлен — Сиэтл — Нью-Йорк — Лондон — Калининград — Москва (совместно с АМО «ЗИЛ»).
А вот здесь, похоже, должен появиться совсем другой Дмитрий Шпаро. Материальная база, а попросту говоря — деньги, требует поставить романтику приключения на коммерческую основу. Так оно и оказалось. На нас буквально посыпались цифры, данные, рассказы о разных этапах взаимодействия со спонсорами. Так же как и сами проекты, цифры, их сопровождающие, — совершенно запредельные.
— С проектом Мак-Кинли уже сейчас у нас обозначены информационные спонсоры — это «Коммерсантъ», журнал «Деньги» и компания НТВ. Если есть такие информационные спонсоры, то легче найти спонсоров, которые дадут на экспедицию деньги, потому что они знают, что обо всем этом будет рассказываться в таких мощных средствах массовой информации.
Про Дмитрия многие говорят, что он обладает завидным умением попадать в цель. Наверное, это и называется сейчас деловой хваткой. А неудачи...
— Дважды я с моими сыновьями Никитой и Матвеем неудачно пытался на лыжах пройти через Берингов пролив. Первая попытка была в 1996 году. Тогда нашлись спонсоры, которые дали денег на то, чтобы мы на лыжах прошли от Чукотки до Аляски. На пятый день пути льды стремительно понеслись на север, а на Чукотке разбушевался шторм. Было очень много открытой воды, и нам уже не светило добраться ни до американского берега, ни до русского. Потом прилетели американцы и нас сняли на вертолете. Так что первая попытка была неудачной...
На следующий год мы отправились снова. Как ни странно, на следующий год снова нашлись спонсоры, которые дали нам денег. Во время перехода Никита два раза оказывался в воде. Было очень опасное положение, мы чудом уцелели. Спасательный вертолет прилетел через несколько дней. Мы могли бы уже идти дальше, но все-таки из-за состояния Никиты решили прервать путешествие. То есть опять экспедиция окончилась ничем.
И вот на следующий год (1998) мы пошли на третью попытку вдвоем с Матвеем. Обратились в норвежские фирмы — в крупнейшую фармакологическую компания «Никомед» и вторую, «Норск Гидра»; они стали генеральными спонсорами и дали нам денег для осуществления нашей кампании. Нам выделили около 50 тысяч долларов, притом что общий бюджет экспедиции был раза в полтора побольше. Это к тому, чтобы иметь представление, сколько стоит экспедиция. Нас опять очень сильно мотало ветром, и вместо запланированных 12 дней мы шли 20, урезали наш рацион в два раза. Но тем не менее мы прошли по льдам, если считать по прямой, 300 км.
Почему спонсоры снова пошли нам навстречу? Я думаю, что достаточно много тех, кто готов поддержать такие сильные, интересные проекты — конечно, преследуя при этом свои цели.
Уж очень это разные грани — с одной стороны, тяга к неведомому, к невозможному (пусть даже это называется спортивными проектами), к тайне человека и даже красоте, а с другой — деловая способность договориться, подсчитать, убедить, умело и эффектно подать. Как будто рядом сосуществуют творчество и строгая, подтвержденная опытом технология.
После разговора с Дмитрием никак не получалось освободиться от ощущения, что разговор был больше похож на рекламный ролик, хорошо продуманный, выверенный. По этому поводу можно сокрушаться, даже иронизировать, но все же совсем не хочется отмахиваться от сути из-за красивой обертки. Поэтому обратимся на минуту к «рекламному ролику». Оказывается, клуб «Приключение» имеет несколько программ:
u спортивные экспедиции (о которых мы уже упоминали),
u морские экспедиции,
u экспедиции с участием
инвалидов,
u историко-географические
экспедиции,
u детские экспедиции.
Когда мы заговорили о морских проектах, в моем собеседнике, кажется, начало проглядывать что-то еще. Ведь Дмитрий Шпаро не производит впечатления раздвоенного человека (как это иногда бывает: «душа меня зовет за горизонт, а проза жизни заставляет крутиться»). Это «что-то» прозвучало в рассказе о том, каким образом путешественник по северным краям, человек, который никогда не ходил на яхте (а только на байдарках и плотах), принялся за разработку и морских проектов для яхт.
Программы возникли совершенно неожиданно: «Мы не хотели заниматься морем». А началось все очень просто. Вначале помогли одному английскому писателю в организации плаванья его яхты «Wild Goose» («Дикий гусь») из Белого моря в Черное. Конечно, был и финансовый интерес. Но дело было чрезвычайно непростым: нельзя было иностранным судам в наши внутренние воды! Здесь как раз и надо было крутиться, что-то изобретать: «По ходу прохождения яхты вставала конечно масса вопросов. Нам удалось их решить. Яхта прошла, все были очень довольны!»
И брошенное Дмитрием мимоходом, что англичанин был «очень приятным человеком» и «мы все-таки взялись яхту провести — парень был симпатичным, проект хорошим» связывается с брошенными также мимоходом, но, пожалуй, ключевыми словами: «Все зависит от того, кто к нам приходит и с чем, — насколько это по душе». Так и родились морские проекты:
— И вот русские ребята, которые были привлечены к плаванью «Дикого гуся», пришли и сказали: «Давай сделаем так — построим яхту. У нас есть на примете место, где можно ее строить, и это будет совсем не дорого. А потом на этой яхте мы пройдем вокруг земли по четырем океанам. Это будет первое кругосветное путешествие яхты, которое пройдет через Северный Ледовитый океан».
Меня, конечно, привлекла та часть плаванья, которая будет проходить по Северному морскому пути. Яхту строили в Твери. Она ушла из Москвы, пришла в Санкт-Петербург, потом прошла мимо Европы, мимо Африки, пересекла Индийский океан, обогнула Австралию и пришла в Петропавловск-Камчатский, где зазимовала. А потом за две навигации прошла по Северному морскому пути, вернувшись в Санкт-Петербург.
Ну а потом яхту отремонтировали, и, наверное, в сентябре она отправится в свое второе кругосветное плавание.
Так «случайно» родившаяся яхта под названием «Апостол Андрей» уже в своем первом кругосветном путешествии установила три мировых рекорда, получила массу наград.
Есть вопросы, на которые никто не сможет дать точный ответ. Вернее, ни сам Дмитрий, ни кто-то из его команды не сможет объяснить, почему они занимаются с инвалидами, чтобы при этом у слушателя не оставалось потаенной мысли о какой-то скрытой выгоде. И мы не беремся что-либо сказать по этому поводу.
— Я в принципе — полярный путешественник. И мне, конечно, милее всего и понятнее всего путешествия, связанные с Арктикой, Гренландией или с Антарктидой. Это те места, где я чувствовал бы себя наиболее уверенно. Но мы свою деятельность без всяких проблем расширяем. Например, восхождение на Килиманджаро. Это самая высокая вершина Африки. Если бы мы отправились туда с Матвеем (он сейчас заместитель директора Клуба) или с кем-то еще из нашего Клуба, это можно было бы сделать за пять дней нашего отпуска. Но это было бы абсолютно бессодержательно. Никто из нас не готов так бессодержательно потратить свое время. Но экспедиция, которую мы провели на Килиманджаро, оказалась, наоборот, чрезвычайно содержательной. Потому что мы создали команду, в которую входили три человека без ноги, девочка без руки, двое глухих и один совершенно слепой. Мы этих людей отбирали, мы их тренировали. И вся команда поднялась на Килиманджаро. Получилась очень сильная экспедиция.
Проекты с участием инвалидов:
1991, 1992, 1994 гг. — марафоны в инвалидных колясках: Москва — Киев — Кривой Рог, 1400 км; Владивосток — Санкт-Петербург, 11000 км, Санкт-Петербург — Алма-Ата, 9000 км;
1995 г. — восхождение инвалидов-колясочников на вершину Грузии Казбек (5074 м);
1996 г. — экологический марафон в инвалидных колясках Семипалатинск — Челябинск — Чернобыль (10000 км);
1997 г. — восхождение инвалидов на вершину Африки Килиманджаро (5895 м);
2000 г. — пересечение Гренландии командой, в которую входил инвалид, пользующийся коляской.
В планах: 2002 г. — экспедиция на вершину Северной Америки гору Мак-Кинли (6194 м) с участием инвалидов.
Между прочим, наш журнал впервые встретился со Шпаро два года назад на вечере, приуроченном к Дню инвалидов. Поговорили мы тогда вскользь, но бросилось в глаза, как совсем не вскользь общался он с людьми на колясках. Было такое ощущение, что ему не очень-то хватало времени на официальные разговоры, но откуда-то оно бралось на разговоры с простыми ребятами-инвалидами.
— Есть у меня особенно любимые области в жизни Клуба.
С Александром Васильевичем Шумиловым начиная с 1973 года мы разрабатывали различные историко-географические программы по Северу. И эти программы как-то очень-очень успешно развивались. А затем работали с его учеником Сергеем Епишкиным, который сейчас в Клубе возглавляет это направление.
Основные историко-географические проекты Клуба:
1990 г. — российско-норвежская экспедиция на Землю Франца-Иосифа, найдено зимовье Фритьофа Нансена;
1991 г. — российско-датская экспедиция на Командорские острова, найдена могила Витуса Беринга;
1995 г. — установлено место гибели Георгия Седова;
1999 г. — историко-археологическая экспедиция к месту захоронения Василия и Татьяны Прончищевых в устье р. Оленек.
2001 г. — историко-археологическая экспедиция «Тайна отряда Лассиниуса» на север Якутии.
— Это все страницы нашей истории. Эти молодые люди — Прончищеву было 34 года, его жене 26 лет, Лассиниус тоже был молодой — делали очень большое дело, но их имена мало кому известны. В такого рода исследованиях, экспедициях смысл такой же большой, как и в наших инвалидных программах. Смысл, выходящий за рамки нашего Клуба, за рамки тех людей, которые этим занимаются, за рамки археологии. Тут имеется некий социальный, национальный интерес. Поэтому то, что я являюсь организатором этих экспедиций, — я этим очень дорожу и очень горжусь. Трачу на это свое время с легким сердцем.
Сам Дмитрий в эти экспедиции сейчас не выезжает, как, впрочем, и во многие другие (не потому ли он обычно предлагает журналистам поговорить со своим сыном Матвеем, или это просто желание обеспечить сыну известность?). Остепенился? Или видит приключения в другом?
— Два моих похода попали в Книгу Рекордов Гиннесса: наш поход к Северному полюсу и наше с Матвеем пересечение Берингова пролива. Но вот, скажем, путешествие на ЗИЛах по той работе, которую я проделал, по тому адскому напряжению, в котором я временами находился, пожалуй, похлеще, чем какие-нибудь другие экспедиции.
Мы провели путешествие на трех машинах ЗИЛ. Большие грузовики. Они выехали из Москвы, доехали до Якутска, доехали до Уэлена (это самая восточная точка России). Потом неимоверными усилиями мы сумели переправить грузовики на американское побережье, в Сиэтл. Они проехали Америку и Канаду. Потом была еще одна переправа через Атлантику. Грузовики прошли через Великобританию, Францию, Италию, пришли в Калининград и оттуда вернулись в Москву.
Я на машинах не ехал, так же как я не плыл на яхте «Апостол Андрей», так же как сейчас я вряд ли буду подниматься на Мак-Кинли, но организация таких путешествий крайне сложна. И она требует постоянного напряжения, постоянной работы. Это работа абсолютно творческая, абсолютно нестандартная. Ни один человек в мире не скажет, что нужно для такой работы делать. Ну и поскольку я все это делаю, я, в общем, очень доволен своей работой. Каждый раз есть результаты, причем результаты ни с чем не сравнимые.
Есть работа, которая тебе нравится, и есть полная удовлетворенность этой работой. Ну а что еще может быть человеку нужно?
Если человек делает то, что ему нравится, и он видит результаты своего целенаправленного труда, то человек должен быть доволен. В этом смысл человеческого существования. Можно понять десятки сложных проблем режиссера, который ставит спектакли или фильмы, есть писатели, есть композиторы. Я думаю, что моя работа в Клубе сродни всему этому.
23 августа Дмитрию Шпаро исполнилось 60 лет. Журнал «Новый Акрополь» желает ему новых побед и приключений!
Из рассказа Д. Шпаро:
«Во время наших поисковых работ 1973 года мы нашли склад продуктов, который был заложен в 1900 году Эдуардом Васильевичем Толлем, прекрасным путешественником, прекрасным ученым, оставившим очень большое научное наследие. Толль, одержимый идеей найти землю, которую видел промышленник Яков Санников, шел на шхуне ЧЗаря“ в 1900 году вдоль берегов Таймыра с запада на восток. Яхта зазимовала, и в одном месте он заложил склад продуктов, которым сам не воспользовался. И вот, читая Толля, мы поняли, где находится склад, и сумели его найти.
Потом мы много лет искали следы пропавшей экспедиции геолога Владимира Русанова. Тогда тоже был сделан целый ряд отличных находок.
Это такой аспект работы, когда ты идешь и что-то ищешь, а с другой стороны, ты знаешь, что ты ищешь, потому что хорошо знаешь историю. Ты до путешествия углубился в архивные документы, не в какую-нибудь беллетристику, а в первоисточники.
Одной из идей была мысль найти могилу Беринга на Командорских островах. Могилу, которая должна была вроде существовать, но которую никто не мог найти. Нам это удалось. Эта была великолепная сенсация. Правда, эта находка была сделана в августе 1991 года, когда политическая обстановка была такова, что на такое национальное достижение не очень обратили внимание. Но, так или иначе, нашли захоронение, привезли остатки Беринга в Москву, в течение года здесь их исследовали. Потом их вернули обратно, захоронили, теперь могила Беринга известна. Стали понятны причины его смерти. Это была не цинга, как считалось во всех документах. И по черепу методом Герасимова сделали его портрет. Настоящее лицо Беринга было совсем не похоже на тот портрет, который был размножен буквально в миллионах копий на марках, на открытках. Выяснилось, что тот портрет, который у нас прижился, — это лицо совсем другого Витуса Беринга, который был племянником великого мореплавателя, придворным датским поэтом.
В позапрошлом году мы организовали экспедицию на север, в Якутию. Там была такая полулегенда-полуреальность — могила Прончищевых. Мы установили, что в могиле действительно есть останки Василия и Татьяны Прончищевых. Василий Прончищев был начальником одного из семи отрядов экспедиции Витуса Беринга. Они исследовали пространство от Лены до Енисея. Там находится Таймырский полуостров. То, что там есть Таймырский полуостров, тогда в 1733–1735 гг., никто не подозревал. И вот Прончищев был начальником того отряда, который должен был сделать эту очень трудную исследовательскую работу. Его отряд через год потерял самого командира, а через две недели после смерти Василия Прончищева умерла его молодая жена, которая стала первой полярной путешественницей.
Мы готовим экспедицию, которая называется ЧТайна отряда Лассиниуса“. Великая северная экспедиция, которую возглавлял Беринг, проходила с 1733 по 1742 год. В ней было семь отрядов. Лассиниус возглавлял второй отряд экспедиции. Он должен был нанести на карту земли от устья Лены до Колымы. Судьба Лассиниуса была еще более жестокой. В его отряде в первую зимовку из 46 человек погибло 36. Где они погибли, где похоронены — это не установлено. Наша экспедиция должна найти место, где они построили две казармы, и найти захоронение. И мы собираемся вслед за установлением облика Беринга, Василия и Татьяны Прончищевых нынешней осенью иметь портрет Питера Лассиниуса».