В жизни человека бывает всякое. События чередуются, сменяют друг друга, одни приносят радость, другие горе. Иногда все происходящее с тобой представляется вполне логичным и понятным следствием того, что ты делал раньше, и кажется, что твоя судьба полностью в твоих руках, что ты держишь ее под контролем. Иногда создается впечатление, что некоторые ситуации и события сваливаются на тебя как снег на голову. Откуда они взялись? Почему со мной происходит именно это, а не что-то другое? Почему именно со мной, а не с кем-то другим? Какие последствия может иметь в будущем та или иная моя реакция на события, происходящие сейчас? Как выбрать правильное решение среди множества вариантов, в каждом из которых есть свои “за” и “против”, как не ошибиться? Может быть, то, что должно произойти со мной, все равно произойдет, как бы я ни старался что-либо изменить? А может быть, все наоборот: я - хозяин своей судьбы, сам решаю, чего хочу, и сам ее создаю?

часыБывают дни, которые вспоминаются, как месяца, и бывают месяца, которые пролетают как миг, не оставляя никакого следа в твоей душе. Час влюбленного и час скучающего – это два разных часа. Время как мера продолжительности очень субъективно, и мы хорошо знаем, что оно меряется не минутами, а их наполненностью. Как же сделать так, чтобы наше время, минуты нашей с вами жизни были такими, чтобы потом, как говорится, «было, что вспомнить»?

«Желаю счастья!» - сколько раз мы произносим эту фразу и сколько раз слышим ее в свой адрес, чаще всего не задумываясь о том, какой смысл люди вкладывают в эти слова, и о том, нужно ли нам вообще счастье.

Фрагмент доклада, прочитанного на Всемирном конгрессе религий в Лондоне (1936)

Дайсэцу СудзукиКогда меня первый раз попросили выступить на тему о Высшем Духовном Идеале, я, собственно, не знал, что и ответить: ведь, во-первых, я всего-навсего простой человек из деревни, из далекого уголка мира, внезапно очутившийся в сутолоке этого беспокойного города Лондона, и я сбит с толку, и мой ум отказывается работать так, как если бы я был у себя дома, на своей земле. Во-вторых, как такому неприметному человеку, как я, говорить о столь высоком предмете, как Высший Духовный Идеал, и к тому же в этом грандиозном собрании людей, где каждый видится мне мудрым и умным, знающим обо всем, что только ни есть под солнцем? Мне совестно, что приходится стоять здесь перед вами. Ошибкой было уже то, что я вообще покинул Японию.

Сегодня я увидела Каллиопу... Древние называли ее музой эпической поэзии, и у них были на то основания. Уже само ее имя хранит скрытый ритм движения горячих боевых коней, несущих на своих спинах славных рыцарей.

Сегодня я увидела Уранию, музу звезд, небесную музу. Для того чтобы увидеть ее, достаточно устремить вверх свой взгляд. Но сегодня так трудно суметь поднять глаза...

Сегодня мы, закрытые для высшего вдохновения, далеки от муз; мы научились целовать веревки и цепи, которые все больше и больше привязывают нас к земле. Именно поэтому мы постепенно забываем, что существует небо, а звезды сияют, несмотря на наше ослепление. Мы забываем, что правящие Вселенной священные законы продолжают неумолимо действовать, как бы ни пытались люди отменить этот математически точный порядок с помощью бумажных указов.

Сегодня я увидела музу Полигимнию. Строго, торжественно пела она гимны на древних языках, которых нам уже никогда не понять.

В пустыне нашей повседневности эти удивительные размеренные звуки, напоминающие о порядке и мире, стали для меня живительным источником силы.

Много читая и мечтая вместе со старыми классиками, которых явно посещали и вдохновляли эти тонкие духовные сущности, я пришла в восхищение, созерцая женскую фигуру из гладко отполированного мрамора — образ Истории.

За совершенством формы, за блеском мрамора я попыталась увидеть тайну богини, управляющей представлениями о времени и истории на протяжении стольких веков.

Сегодня я увидела Эвтерпу, совершеннейшую из муз. Звуки ее флейты стали для нас символом музыки — науки муз, символом гармонии, венчающей союз наук и искусств.

Как и все мои необыкновенные видения, она предстала предо мной в чудесном сиянии. Я заметила, что ветер, проходя через полый ствол ее флейты, волшебным образом менял свои свойства. То, что прежде было хаотическим потоком воздуха, превращалось в гармоничные и чистые звуки, выстраиваясь в то особое повествование, которое мы, люди, называем мелодией.

Сегодня я увидела Мельпомену, музу Трагедии. На протяжении истории человечества она вдохновляла артистов, была любима и внушала страх, отражала Жизнь и обвиняла.