Информация о материале

Автор: Светлана Обухова

В 1808–1810 годах на месте бывшего павильона Катальной горки в Екатерининском парке Царского села по распоряжению Александра I соорудили Гранитную террасу, а внизу у Большого пруда — Большую гранитную пристань. По зеленому склону проложили новые дорожки, связавшие террасу и пруд. А устье бокового канальчика, куда еще в 1770-х годах были выведены воды местного источника, скрытого под насыпью, оформили фонтаном. И еще через шесть лет, летом 1816 года, здесь появилась бронзовая фигурка, которой суждено было стать символом Царского села...
На гранитной скале сидит девушка. Подперев одной ладонью щеку и держа в другой черепок, она горестно смотрит на разбитый кувшин, из которого течет вода. Вернее, вытекает молоко, ведь эта девушка — молочница Перетта, героиня басни Лафонтена «Молочница».

Информация о материале

Автор: Ирина Эсперанса

ART GOTHIQUE
Предполагают, что термин «готика» впервые употребил Рафаэль, докладывая папе римскому Льву X о ходе строительства собора Святого Петра (ок. 1520), — как синоним «варварской архитектуры», противопоставив ее «римской», как уничижительное обозначение всего средневекового искусства. Вначале его применяли для обозначения неправильной, искаженной латыни.
Слова «готика», «готический» (французское gothique, немецкое gotisch, итальянское gotico) восходят к латинскому gothi, среднелатинскому gotthus, греческому gothos, образовавшимся, в свою очередь, от древневерхненемецкого gaut — «исток» (эта часть слова входит в название реки Gautelfr, буквально «готский», «принадлежащий племени готов»).
Слово gothique сходно со словом goetique, и возможно, это сходство не ограничивается только звучанием. Есть версия, что понятия gothique — «готическое» и goetique —«магическое» тесно связаны. А art gothique, то есть «готическое искусство», является орфографической деформацией argotique — «жаргонный». Собор — произведение арготического искусства. Толковые словари объясняют, что жаргон, или арго, — это особый язык определенной группы людей, не желающих, чтобы их понимали другие; на этом языке говорили потомки аргонавтов (argonautes), плававших за золотым руном на корабле «Арго». Таким образом, арго, или art gothique, — символический язык посвященных, людей, ищущих мудрости и совершенства.

Информация о материале

Автор: Анна Кривошеина

На заре и на закате цветы, деревья, травы покрываются мелкими, кристально чистыми, переливающимися капельками росы. В росе испокон веков люди видели благословение, которое Небо дает земле. Предания сербов говорят, что росу сеют звезды, предания украинцев — что она спадает с богини любви. Другие славянские народы верили, что ее сеют на землю русалки. А античные греки — что она появляется из лунных лучей или из слез богини утренней зари Эос. Ирида, божество радуги, вестница богов, одета в платье из сверкающей росы.

Информация о материале

Автор: Ольга Сизова

Терпение, внимательность, сосредоточение, благодаря которым рождается удивительная способность не проходить мимо «маленького» и «незначительного», японцы воспитывают в себе с детства. Развитию этих качеств очень помогает изучение кандзи — иероглифического письма.
Иероглифы — это слова-идеи, слова-образы. Они бывают простые, как, на-пример, иероглифы «солнце», «луна», «гора», «человек», «земля», «сердце»ѕ А бывают составные или сложные, которые получаются из нескольких ключей (многие ключи образовались из простых иероглифов), причем каждый ключ вносит свою крупицу значения в обозначаемое сложным иероглифом понятие.

Информация о материале

Автор: Ольга Лебедева

Поднос с едой в Японии часто напоминает обрамление изысканной картины: разнокалиберные мисочки и плошки — это ее образы и сюжеты, а кушанья — разноцветные мазки краски. Вот уж неслучайно японскую кухню называют искусством создания натюрморта на тарелке!
Японские повара всегда стремятся сохранить натуральный вид и вкус продуктов, чтобы даже после приготовления те остались самими собой. И если, как пишет знаток Японии итальянец Фоско Мараини, «китайская еда — это приобщение к человеческому искусству (как получается этот необыкновенный соус? чем были эти странные шарики в первоначальном виде?), если западная еда — это приобщение к человеческой власти (побольше! поплотнее! эти орудия войны — ножи, вилки!), то японская еда — это приобщение к природе (корень есть корень; лист есть лист; рыба есть рыба); а количество отмерено так, чтобы избежать пресыщения и тем самым возможного чувства отвращения».

Информация о материале

Автор: Ирина Разинова

Что такое «предмет на конце шнура»? Не торопитесь отвечать: «Электрическая лампочка или микрофон!» Ведь спрашивающий может иметь в виду нэцкэ: слово это в переводе с японского буквально и означает — «предмет на конце шнура», «маленький висящий предмет» или «прикреплять и подвешивать».
Нэцкэ — удивительные произведения японской миниатюрной пластики, изящные резные фигурки со сквозными отверстиями — некогда возникли с целями вполне бытовыми. Дело в том, что традиционный японский костюм не предусматривал карманов, и все необходимые мелкие предметы подвешивались к поясу с помощью шнура, который связывали в кольцо, складывали пополам и пропускали через пояс. К одному из концов получившейся петли и прикрепляли нэцкэ — в качестве противовеса.

Информация о материале

Автор: Сергей Сивков

Идеальный образ Вселенной, место, где тихий голос природы слышен яснее всего, где горсть воды или небольшое дерево могут вызвать в памяти громады гор и половодье рек, где каждый элемент раскрывает свою душу, а все вместе они раскрывают Небесное, где, наконец, человек, останавливаясь в удивлении перед красотой, находит красоту в своем сердце, — таков японский сад. Вряд ли есть что-то прекраснее этого рукотворного гимна природе...

Информация о материале

Автор: Марина Пименова

Басё — это имя давно уже стало символом Японии.
Поэт, философ, монах, мастер, придавший утонченную завершенность жанру хайку. Его стихи — это природа, в которой он видел источник истинной красоты. Это путь от природы к сердцу человека. И еще — это голос его души, души живой, поющей, восторгающейся, печалящейся, страдающей...

По ветру прилетев,
Трепещет на сосульке
Кленовый красный лист.

Информация о материале

Автор: Галина Карельштейн

Японская поэтическая традиция, в отличие от западной, не знала культа Прекрасной дамы. В Стране восходящего солнца стало обычаем описывать свои чувства через образы природы, не говорить о них, а только намекать. Лирика человеческих чувств и лирика природы изящно и тонко переплелись друг с другом...
В старинной любовной поэзии Японии не воспевается внешняя красота возлюбленной. Любимая всегда была та, с которой вместе любовались цветами, алыми листьями клена, выпавшим снегом. И если в стихотворении появлялись цветок сливы или вишни, гвоздика, камелия, другие цветы или травы, это была она, любимая. Позже ее образ стал ассоциироваться с жемчужиной и яшмой. А рассказать в стихах о том, что распустились цветы, означало попросить возлюбленную о свидании или признаться, что ждешь ее прихода.

Информация о материале

Автор: Светлана Обухова

Как-то в своей речи софист Продик из Кеоса, друг Сократа и Платона, рассказал такую аллегорическую историю: когда совсем еще юный Геракл (Геркулес) сидел на распутье и размышлял, какую дорогу выбрать, к нему подошли две женщины — Изнеженность и Добродетель. Изнеженность рисовала ему картины полной удовольствий жизни, Добродетель указывала на тяжелый путь служения людям и испытаний, ведущий к бессмертию и славе. Юный герой сознательно отверг легкий путь. С тех пор в языке появилось крылатое выражение «Геркулес на распутье» — так говорят о человеке, оказавшемся перед трудным нравственным выбором, от которого зависит вся его дальнейшая судьба. А в живописи появился сюжет, к которому не раз обращались художники Возрождения да и более поздних эпох.
Так, две его трактовки появились почти одновременно — около 1505 года, и конечно же в Италии. «Сон рыцаря» — такое название дал своей маленькой картине, выполненной для Сципиона Боргезе, 22-летний Рафаэль; «Геркулеса на распутье» написал один из мастеров сиенской школы.
Главной фигурой у Рафаэля стал, правда, не Геркулес, а полководец Сципион Африканский. Возможно, дело здесь не только в сходстве имен заказчика и римского героя — Рафаэлю (как и его современникам), скорее всего, был известен «Сон Сципиона», часть шестой книги Цицерона «О государстве»: юный Сципион созерцает во сне девять сфер космоса, находящихся в гармоничной пропорции по отношению друг к другу, и слышит музыку сфер, а также видит, как бессмертные души людей покидают тела и потом вновь воплощаются. Сиенский мастер возвращается к образу Геркулеса, однако оставляет его, по примеру Рафаэля, погруженным в сон (необычное для этого сюжета решение). Оба юноши грезят, и во сне им приходится делать непростой выбор.