Портрет кавалера с рукой на груди
- Информация о материале
- Автор: Светлана Обухова
О жизни критянина Доменико Теотокопули, художника, покорившего испанский Толедо под именем Эль Греко, то есть Грек, почти не осталось свидетельств. «Сумасбродства» его характера и странная живописная манера поражали многих и заставляли браться за перо — но сохранилось лишь несколько писем. В одном из них есть такие строки: «…погода была прекрасной, нежно светило весеннее солнце. Оно всему дарило радость, и город выглядел празднично. Каково же было мое удивление, когда я вошел в мастерскую Эль Греко и увидел, что ставни на окнах закрыты, и поэтому было трудно разглядеть, что находилось вокруг. Сам Эль Греко сидел на табуретке, ничем не занимаясь, но бодрствуя. Он не захотел выйти со мной, поскольку, по его словам, солнечный свет мешал его внутреннему свету…»
Гармония души и цвета
- Информация о материале
- Автор: Наталья Алякринская
Однажды я бродила по московскому вернисажу. Перед глазами мелькали картины — талантливые и посредственные, скромные и крикливые. Но ничто не трогало. И вдруг из-за туч будто выглянуло солнце. С небольших полотен, растворенная в красках, на меня неожиданно полилась радость. Знойные полуденные дворики, лазурное море, лениво разлегшиеся собаки и задумчивые ослики — все это дышало таким светом и покоем, что показалось, будто вне расписания настало лето. Так мы познакомились с художником Арамом Акопяном.
Рахманинов. Дорога домой
- Информация о материале
- Автор: Надежда Макогон
Сергей Рахманинов не оставил дневников, мемуаров, не любил рассказывать о себе. Его слова пересказывали другие, о нем осталось много воспоминаний. Сам же он говорил, что все можно услышать в его музыке.
«Свет в зале начал гаснуть. Послышались шаги, наступила полная тишина, многие застыли в оцепенении, чтобы уловить появление на сцене великого маэстро. Рахманинов вышел и твердой походкой направился к роялю. На него обрушился гром аплодисментов. Он сел и на несколько мгновений задумался, в то время как публика, продолжая аплодировать, с почтением рассматривала легендарного музыканта. Его выразительное лицо, на котором отпечатались печали и тревоги многих лет, теперь было обращено к инструменту. Он смотрел на рояль с такой глубокой сосредоточенностью, что в этом чувствовалась какая-то неземная гипнотическая сила. Один из критиков написал тогда: „Этот усталый старик казался Мефистофелем, обожженным собственным огнем и пронесшим на себе тяжесть бесчисленных жизненных тревог. Но из этого мрачного образа вдруг исторглось нечто великолепное и возвышенное“».
Волшебные тени
- Информация о материале
- Автор: Наталья Милякова
Представьте: вы сидите вечером возле настольной лампы и тень от вашей головы видна на стене. Тень легко узнаваема и в то же время живет своей жизнью, будто кто-то похожий на вас находится рядом. А вот вы в лесу, вечером, смотрите на тени деревьев на снегу — это словно какой-то другой мир, живой и настоящий, только туда никак нельзя попасть. В этом мире множество обитателей, они нам хорошо знакомы — помните, как в детстве вы сплетали из пальцев затейливые фигуры, и на стене появлялись живые существа: собака, лошадка, сказочный дракон, змея, птица. Мир теней, загадочный, полный тайных смыслов, живет рядом с нами, неотделимый от нас. И зовет к себе…
Может быть, как желание разгадать его загадку родился театр теней?.. Ведь на время представления мы получаем пропуск в этот чудесный мир. Движение тени откликается в душе, рождает в ней совершенно особые мысли, чувства. Мы словно встречаемся с самими собой, с безмолвным голосом своего сердца. Тень не может передать эмоции, ее выразительные средства скупы и сдержанны, но наше воображение мгновенно дорисовывает все недостающие полутона. И помогает лучше узнать себя, свой внутренний мир.
Санкта
- Информация о материале
- Автор: Вадим Карелин
У Николая Константиновича Рериха есть одна необычная серия картин. Она называется «Санкта», то есть «Святые», и посвящена духовным ценностям русского монашества, но написана специально для… американцев.
В 1922 году по приглашению директора Института искусств Николай Рерих приехал в Чикаго. Его глазам открылась новая, развивавшаяся невиданными темпами Америка: электрификация, начало массового производства, появление машин, радио, кино… Все это поражало. Однако Рерих не только был поражен, но и почувствовал таившуюся в подобном прорыве опасность: новые открывшиеся возможности привели к развитию прежде всего материальной стороны жизни. Первым, что бросалось в глаза и отличало Америку бурных 20-х, был суровый прагматизм, заставлявший даже к искусству относиться с деловой хваткой. Зинаида Лихтман, помощница Рериха, писала ему: «…в Америке к искусству относятся как к бизнесу и ищут во всем выгоду, а молодежь почти не интересуется ни живописью, ни классической музыкой».
Акира Куросава
- Информация о материале
- Автор: Надежда Нестеренко
Как-то он сказал о себе: «Я режиссер... вот и все. Я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать простую истину: случись мне разлюбить кино — я пропал. Кино — это моя жизнь».
Акира Куросава нашел себя в кино, когда в 1936 году стал ассистентом у режиссера Кадзиро Ямамото. Именно Ямамото научил молодого человека «всей азбуке режиссуры».
Киноискусство в Японии шло довольно извилистым путем; снимались в основном спектакли, улицы, виды Фудзи. А фильмы делились на исторические — дзидайгэки и современные — гэндайгэки. Каждый режиссер обычно работал в каком-то одном жанре, Куросава же одинаково виртуозно снимал и исторические, и современные ленты. «Форма всегда зависит от темы, — объяснял он. — Есть темы, которые легче поднимать в форме исторических лент. Например, „Расёмон“ — фильм современный, но оправленный в исторические рамки… в исторических фильмах присутствуют элементы зрелищности, которые всегда важны в кино. Кроме того, актуальные события нельзя показывать слишком жестоко. Публика будет шокирована, если представить ей чересчур жестокую версию современной действительности. Для того чтобы она приняла жестокость, нужно прибегать к историческому ореолу».
Усатый нянь и все остальные
- Информация о материале
- Автор: Максим Ладыгин
В гостях у нашего журнала режиссер, кинодраматург, актер театра и кино, заслуженный деятель искусств России Владимир Александрович Грамматиков.
• Владимир Александрович, как вы стали режиссером, с чего все началось?
Я родился на Урале, в Свердловске, потом мы переехали в Москву. Поселились на одной лестничной клетке с семьей Никиты Михалкова. И я узнал, что есть кино, есть актеры, режиссеры — в общем, другая жизнь. Пришел к отцу и говорю: «Пап, я пойду в артисты». А он: «Сынок, никогда. Получи диплом, потом хоть в клоуны». Раньше даже мысли не возникало ослушаться отца, и я, как все мои братья и сестры, пошел в технический вуз. Но учиться было невмоготу, я год промаялся и все-таки ушел. Поступил на актерский факультет в ГИТИС, но меня тут же забрали в армию. Отслужил три года, а когда вернулся, стал поступать во ВГиК на режиссерский. Поступил только на пятый год, с пятой попытки. У меня уже рос первый сын Егор, и было непросто. С отцом отношения были сложные. Он, человек жесткий, суровый, после «Усатого няня» меня не простил, не понял: первая картина — и шурум-бурум какой-то! Только после фильма «Шла собака по роялю» настало великое примирение. После премьеры — она была в Доме Кино, я волновался ужасно — отец позвал меня, я подошел, и он меня обнял.