В этой статье мы попытаемся выяснить, что такое время и почему оно держит нас в плену; что мы можем сделать для того, чтобы не быть в постоянной зависимости от этого жестокого и беспощадного владыки, который чаще всего является нам в образе небольшой и безобидной вещицы — часов, которые мы носим на руке. 

Когда речь идет о великих координатах, управляющих человеком и определяющих его место в рамках сущего, мы говорим о времени и пространстве. В каком пространстве мы развиваемся? Сколько времени продлится наше существование? Хотя пространство и время остаются для нас важнейшими координатами, нам стало тесно в них. При этом мы забываем, что они проявляются также (хотя и в несколько ином виде) в других измерениях, на других планах, в других формах бытия, также присущих человеку.

«Не могу окончательно уяснить себе цели своего дневника, да и цели дневника вообще. Для чего он? Для потомков? Для последнего тома собраний сочинений? Для самого себя, чтобы прочесть на старости лет? Или, наконец, просто тренировка памяти и ума? Без ясной цели, без определенно поставленной задачи нельзя начинать даже самое мало-мальское дело», — эту запись в своем дневнике сделал актер Георгий Бурков в 25-летнем возрасте. Эти же вопросы ставит перед собой каждый человек, начинающий вести дневник.
Как и почему начинают вести дневники? Какова история их появления?

Верите ли вы, что видите мир таким, какой он есть? Или согласны с Антуаном де Сент-Экзюпери, который говорил, что в действительности все не так, как на самом деле?


Большую часть информации о внешнем мире мы воспринимаем через зрение, но можно ли всецело полагаться него? Ведь мы знаем, что существуют зрительные иллюзии, что они имеют физиологические основы и связаны с тем, как организован зрительный анализатор человека.
«Иллюзия» в переводе с латыни — «ошибка, заблуждение». Может ли зрительная иллюзия привести, в свою очередь, к иллюзии психологической? Могут ли особенности зрительного восприятия мира внешнего отразиться на особенностях нашего внутреннего мира, на нашем мышлении и мировоззрении? И вообще, как связаны между собой зрительное восприятие реальности и та картина мира, которую мы у себя формируем?

«Значит, нужные книги ты в детстве читал»

На книгах Аркадия и Бориса Стругацких выросли целые поколения советских, постсоветских и просто читателей. В 60-70-е годы ХХ века отрывки из их произведений цитировали наизусть, и это знание в среде думающих, ищущих, читающих людей превратилось в настоящую систему распознавания: «свой» перед тобой или «чужой»…

Было время, когда они практически не издавались и книги переписывали от руки, начитывали на магнитофон, за одну ночь, потому что утром надо было уже возвращать тайком переданную рукопись…

Значительно позже, когда ушел из этого мира сначала старший из братьев Аркадий, а потом и Борис, многие стали говорить, что они перевернули мировоззрение целых поколений, что с их уходом закончилось в нашей жизни что-то очень важное, какая-то незыблемая нравственность, что это конец эпохи…

Давайте начнем с небольшого теста.
Скажите, удовлетворены ли вы тем, как вас понимают окружающие? Всегда ли вам хватает слов, чтобы выразить мысль или переживание? Довольны ли вы ясностью, четкостью и последовательностью своих высказываний?
Если хотя бы на два из этих вопросов вы ответили утвердительно, дальше можете не читать. Ну, разве так только, для интереса.
А если вы не совсем довольны тем, как вас понимают, или совсем недовольны — скажите, а много ли мы делаем, чтобы было по-другому?
Осмелимся утверждать, что делаем мы мало или почти ничего.
Общение, взаимопонимание — это МОСТ, который мы возводим кирпичик по кирпичику (а вот разрушить можем одним неловким словом). Есть ли какие-то правила этого строительства?
Есть конечно. И они всем прекрасно известны. Не претендуя на полноту и всеохватность, напомним несколько нехитрых секретов, упражнений и даже игр.

На дворе апрель, а значит, вполне понятно, почему мы заговорили о юморе.

Как ни смешно это прозвучит, но чувство юмора — одно из самых загадочных чувств. В самом деле, мы можем более-менее сносно объяснить, почему мы испытываем любовь или отвращение, страх или радость, но что заставляет нас смеяться?

Наверное, есть только одно ещё более таинственное чувство — это чувство священного, с которым юмор, впрочем, связан так же, как свет с тенью, орёл с решкой, вечное с преходящим. И потому нам легче понять их в сравнении.

Познакомился я с этой книгой на первом курсе института. К нам, вчерашним школьникам, ещё не умевшим писать и слушать как следует лекции, пришёл профессор психологии и начал говорить так, что не слушать и не понимать было невозможно. Он обращался к душе каждого, хотя говорил вроде бы для всех. Оказалось, что делился он с нами кроме всего прочего и мыслями русского философа Ивана Ильина. Профессор дал нам задание взять в библиотеке журнал (к сожалению, не помню какой), в котором была напечатана книга Ильина «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», и прочитать и законспектировать несколько глав из неё.

«Поющее сердце» — от самого названия уже веяло какой-то умиротворённостью, «тихим созерцанием». А названия глав… Где ещё можно встретить такие простые формулировки: «Без любви», «О справедливости», «Моя вина», «О щедрости», «О страдании», «О совести», «О терпении»?.. Получалось какое-то собрание аксиом. И я с юношеским скепсисом начал читать…

Завтра в дорогу. Короткие сборы, вокзал, а затем — почти сутки трястись в поезде. В общем, тоска зелёная, и вся надежда лишь на спасительное чтение. «Что же почитать?» — с таким вопросом захожу в ближайший книжный. Быстро пробегаю взглядом по корешкам и… ничего. Такое ощущение, что все хорошие книги давно уже читаны-перечитаны, надёжная проверенная классика не сулит новых открытий, а от обилия современных имён и названий рябит в глазах. Можно, конечно, рискнуть и купить что-то совсем незнакомое, но рисковать как раз и не хочется: если книга окажется «не моя», то путешествие будет безнадёжно испорчено. Что же делать?

Можно задать вам вопрос? Скажите, какая мелодия звучит сейчас у вас в голове? Может быть, «Серенада» Шуберта или «Времена года» Вивальди? Хотя, скорее, наверное, незамысловатая песенка, которую крутили около ближайшего магазина?..

А вы всегда замечаете, что звучит вокруг? Большинство людей, живущих в городах, постоянный звуковой фон воспринимают как что-то совершенно естественное. Количество поглощаемой нами звуковой информации огромно, но что из этого мы воспринимаем, слышим, а что «пропускаем мимо ушей»?

Но вот парадокс: обращаем мы внимание на то, что звучит вокруг нас, или не обращаем, звуки воздействуют на нас — на наше настроение, наше состояние. Музыка может «вознести до небес», наполнить жизнью, а может довести до глубокой депрессии и даже до самоубийства. Об этом знали в давние времена, потом забыли, но во второй половине XX века о связи музыки и психики вспомнили вновь.

89-й или 90-й год минувшего века. Факультет психологии МГУ. Студенческое общежитие. Каждый день неповторим. Студенты делятся на два типа (по крайней мере, так казалось в то время). Первые — «мертвые» — скрываются за оргалитовыми дверками своих комнат и зубрят. Вторые — живые, неважно, с 1-го или 5-го курса, — обитают в огромных светлых коридорах, оставляя в комнатах все материальное, кроме сигарет, кофе, иногда гитары. Смысл такого обитания — поиск. Устранение внутреннего зуда от непонимания того, как устроен мир. Выкапывание правды в окружающей действительности, а заодно и в самих себе. Звучат имена братьев по цеху: Борхес, Кортасар, Грофф, Кастанеда, Моуди. Проверяются на прочность столпы христианства, буддизма, ислама. Находятся единомышленники, то есть те, кто читает те же книжки, открывает те же горизонты и, главное, понимает тебя без лишних слов. В одно из таких мгновений жизни как ответ на повисший в воздухе вопрос прозвучала потрясающая цитата. В точку! Участники заседания (а сидели все на полу на сиденьях от стульев) одобрительно закивали головами, а я замер в восхищенном недоумении: «Кто это?» А в ответ: «Ты не читал Сэлинджера?!» Кто-то из заседавших умчался, захлопали двери, и скоро ко мне протянулась рука с книгой: «Старик, я тебе завидую!»