Водительница муз Каллиопа носит на челе золотую корону — как знак своего старшинства.
В переводе с греческого «Каллиопа» означает «прекрасноголосая». Именно от своей матери легендарный древнегреческий герой и певец Орфей унаследовал дар волшебного пения. Его голос творил чудеса: зачарованные дивной красотой его пения, волны и ветер смирялись, отступали дикие звери, успокаивались безумствующие эринии. Когда во Фракии Орфей был растерзан вакханками, Каллиопа, подобно древнеегипетской богине Исиде, искавшей части тела Осириса, собрала окровавленные куски тела Орфея и погребла их на вершине горы Пангея. Лишь голова певца с его неразлучной лирой упала в море, и волны вынесли ее на остров Лесбос. Там она была помещена в расщелине скал и изрекала пророчества еще несколько веков.

С глубокой благодарностью театру «Акторионес» за один час, который позволил немного больше узнать о древнем Театре.

В детстве нас учили, что театр по сравнению с действительностью — всего лишь выдумка, копия, более или менее искаженно передающая суть оригинала. Это ложь! Театр — это высшая Реальность, не стиснутая рамками пространства и времни.
Х.А. Ливрага. Театр Древней Греции

На полутемной сцене мечутся черные фигуры... Воздух вибрирует от грохота сталкивающихся медных щитов... Душа замирает в страхе и каком-то первобытном восторге перед разбушевавшейся стихией, но где-то в глубине затаилась печаль, потому что частью сознания ты понимаешь, что старый мир рушится на глазах и превращается в хаос.
Внезапно грохот сменяется пронзительной тишиной, не нарушаемой шепотом и обычным шуршанием программок. Тишина сменяется удивительно красивым, мелодичным пением, напоминающим старинные григорианские хоралы...

Человек странствует по дорогам Времени. Эти дороги отмечены вехами, которые помогают нам увидеть, сколько пройдено, дают возможность знать, куда мы идем и что ждет нас впереди. Самые простые из них, своего рода «верстовые столбы» дорог Времени, — это моменты встречи Нового года. Но из всех вех особо выделяются те, что отмечают начало новых этапов — как в жизни отдельного человека, так и для больших и малых групп людей.
С древнейших времен начало любого нового этапа символизировалось открытием или прохождением врат, переходом через порог. Римляне строили триумфальные арки для встречи своих воинов-победителей, греки специально разбирали часть городской стены для торжественной встречи героев Олимпийских игр, Вещий Олег прибил свой щит к вратам Цареграда в знак победы, — все это знаменовало новые этапы в жизни народа. Даже символическое разрезание ленточки — это отголосок той же традиции открытия врат, символизирующего разрушение преграды, стоящей на пути.

Ни одна сказка, о новогодних чудесах особенно, не обходится без настоящих старинных часов — с большим медным маятником и тяжелыми гирями. Они, конечно, еще не волшебные, но с них-то все и начинается. Когда на город опускается ночь и все в доме засыпают, старые часы оживают. Они бьют полночь, и Волшебство вступает в свои права: загораются огни, оживают вещи, а домашние звери начинают говорить, как люди.
А в каком-нибудь огромном шкафу открывается, тоже один раз в год, дверь в Сказочную страну. И тогда начинается путешествие в поисках сокровищ, невесты или Синей птицы, а может быть, просто «того не знаю чего»... Оно полно неожиданностей и серьезных испытаний. Сказочные дороги круты и извилисты — разбойники, лешие, одноглазые Лихи, Кащей и Баба Яга только и ждут удобного случая, чтобы сбить с дороги путешественника.

Музы, молю — из толпы многогрешного рода людского
Вечно влеките к священному свету скиталицу-душу.
Из античного гимна

Испокон веков с приходом музы связывались самые прекрасные и самые светлые моменты в жизни — моменты озарения и вдохновения, появления чего-то нового, встречи с мечтой. Почему говорят, что встреча с музой может полностью изменить жизнь? Почему древние поэты и сказители, начиная исполнять свои песни, обращались к музам с просьбой о благословении? Почему древние греки, провожая друзей в дальнюю дорогу или благословляя их на какое-то великое дело и новый шаг, часто говорили: «Иди, и да пребудут с тобой музы!»? И в центре Афин, в Акрополе, всегда существовал храм, посвященный музам, — Мусейон. А первый известный нам историк Геродот называл свои труды именами муз (Клио, Эвтерпа, Каллиопа, Талия) и посвящал им свои документальные записи. Почему поэты эпохи Возрождения давали музам обет верности и служения, а художники XVII, XVIII и XIX веков часто изображали себя рядом с музой? Почему и сейчас мы часто слышим: «если будет вдохновение», «если придет муза»? Кто же они такие, таинственные и прекрасные незнакомки, девять сестер, одетые в белоснежные одежды? Только ли ушедший в далекое прошлое красивый миф?

Арабеск — одно из наиболее распространенных в балете движений. Основа основ. Говоря сухим языком, это поза, когда балерина стоит на одной ноге, а сзади вытянутая нога поднимается в воздух.
А дальше начинается загадка. Движение удивительным образом говорит само за себя, рождая лирико-романтические образы и состояния. Сущность арабеска прекрасно выражена словами М. Фокина: «Это очень ясный жест, стремление ввысь, вдаль... влечение всего тела... движение всем существом».

Змея — один из древнейших символов, с незапамятных времен используемый человечеством для передачи своих знаний. Это странное существо непрерывно путешествует в пространстве и времени, в мифах и легендах самых разных культур.

У современного человека, далекого от природы, образ змеи обычно вызывает лишь ощущение безотчетного страха и неприязни. Даже само слово «змея» мы порой бессознательно используем для выражения самого неприязненного отношения к кому-то. Но у древних людей этот образ вызывал, по всей видимости, совершенно иные чувства. В силу своей наблюдательности, умения заглядывать глубоко в суть природных явлений, они всегда относились к этому животному с благоговением. Обладая удивительным магнетизмом, змея притягивала к себе взор человека, одновременно являясь для него знаком серьезного предупреждения.

Отношение человека к трансцендентной реальности во все времена выражалось в его желании возвыситься, подняться в ту область, которая превосходит обычное физическое существование, и — с другой стороны — в его способности воздвигать храмы, склонять голову и преклонять колено перед величием того, что открывалось его внутреннему взору.
У нас нет права утверждать, что храмы какой-либо одной эпохи или культуры лучше, чем остальные. Алтари и стены, воздвигнутые десять тысяч лет назад, не менее ценны, чем возведенные сегодня. Мы также не можем утверждать, что одна религия лучше другой. Просто каждая религия является особой формой выражения религиозно-философского Эроса — интимного чувства единства со всем, что нас окружает. Религиозность — это потребность не в физическом хлебе, а в насущном хлебе духовности, это любовь к Вечности, к Тайне, с которой можно встретиться лишь в своем сердце и которая, подобно земной любви, может быть более глубокой или менее глубокой.

Среди множества событий 2000 года, связанных со сменой тысячелетий — запланированных и случайных, смешных и трагических, грандиозных и скромных, — было одно, которое не получило большой огласки.

Редкие посетители Музея современного искусства, привлеченные странной афишкой «Дворец тысячелетий, или Дары Разрушения», войдя в один из залов, оказывались... в тибетском монастыре. Горящие на алтаре свечи, изображения Будды на стенах, ритуальные колокольчики, необычное гортанное пение, похожее на рычание тигра, запах сандалового дерева... И среди всего этого четверо монахов, выкладывающие из разноцветного речного песка, освященного самим Далай-ламой, хрупкое чудо — мандалу Ченрезига...

Она за все, что есть святого,
Велит сражаться до конца,
Велит сжимать в руке суровый
Меч рыцаря, к боям готовый,
И арфу звучную певца.
В. Гюго

Нет мальчишки, который в детстве не играл бы с мечом, не представлял бы себя рыцарем, отважным героем, защищающим Прекрасную Даму, не боролся бы с драконом, не побеждал бы в битвах. Мальчишки вырастают, превращаются во взрослых мужчин, которые гораздо чаще думают о том, как заработать больше денег, чем о драконах и рыцарях. Но все равно где-то в глубине души живут мечты о подвигах и победах, а при виде средневекового меча сжимается сердце. Почему?.. Что-то есть в этом предмете, что делает его больше чем просто оружием.