«Нам бы про душу не забыть». К 80-летию Василия Шукшина

Информация о материале

Автор: Михаил Савочкин

На самой вершине горы Пикет, что близ алтайского села Сростки, сидел обычный деревенский мальчишка лет 12. Василий любил бывать здесь. Любил смотреть на гладь реки Катунь, на березы за рекой, на зарю. Вот так обнимет худыми ручонками коленки и смотрит куда-то вдаль. Лишь иногда смахнет рукавом горячую слезу со щеки и вновь, слегка прищурив глаза, молчит и смотрит, как будто пытается что-то разглядеть, изведать, угадать, что готовит ему грядущее…

А за его спиной, где-то далеко-далеко на западе, уже второй год грохочет война. Там, за его спиной, в 33-м по злому навету арестован ОГПУ и расстрелян 19-летний Макар Шукшин, его отец. И молодая мама осталась с двумя детьми на руках. Он, четырехлетний, и годовалая сестренка Натаха. Не помнил он тех горьких минут, когда мама в порыве отчаяния втиснулась с ними в печь и закрыла заслонку, чтобы покончить с собой. Не дали! Заметила соседка и спасла. Но помнил маленький хозяин, как вез на санках ведерко картошки, которое выменял в городе на нитки мулине. Вез для своей голодной семьи. Зимой! За десятки верст! А что делать? Голод не тетка. Трудное было время.

Живая история

Информация о материале

Автор: Карина Гальт

Воплощение истории в жизнь не ново: рыцарские турниры ориентировались на Рим, викторианская эпоха возвращала в интерьеры уже средневековые гобелены, XX век изобрел историческую реконструкцию — как хобби и научный метод. И вот тысячи археологов, историков, танцоров и просто любителей народной старины сидят в библиотеках, вспоминают, «как это было», и учатся бою на мечах.

Гёте

Информация о материале

Автор: Илья Бузукашвили

«Благороден будь, скор на помощь и добр» — такова была его формула счастья. Он искал ее долгие годы. Всю свою жизнь.

Иоганн Вольфганг Гёте родился «в полдень, с двенадцатым ударом колокола» 28 августа 1749 года во Франкфурте-на-Майне. Роды были трудными. Они длились без малого трое суток. И в самый решающий момент повивальная бабка совсем растерялась. Спасла малыша бабушка, фрау Корнелия. Она усердно встряхивала и растирала вином маленькое тельце. «Он жив!» — растроганно возвестила старая женщина, когда ее внучек широко раскрыл глаза, большие и темно-карие...

Космический оптимизм Уильяма Голдинга

Информация о материале

Автор: Дмитрий Зубов

Вокруг книги «Повелитель мух» сложилась парадоксальная ситуация. Роман, первоначально отвергнутый 21 издателем, впоследствии разошелся более чем 20-миллионным тиражом, став культовым среди молодежи по обе стороны Атлантики. Критики твердили об отсутствии у Голдинга литературного мастерства, а его произведение почти сразу оказалось в университетских программах по литературе. Автора обвиняли в излишнем пессимизме и чрезмерной назидательности и при этом признали «Повелителя мух» одним из выдающихся творений английской литературы ХХ века. Даже перед вручением Голдингу в 1983 году Нобелевской премии вышел казус: нарушая традиции Нобелевского комитета, один из членов жюри упорно голосовал против кандидатуры английского писателя.

Нет тех, кто не стоит любви

Информация о материале

Автор: Павел Куделин

Я услышал Александра Башлачева случайно. Раньше в Москве на Царицынском радиорынке по выходным стоял дядечка, который имел невероятных размеров коллекцию рок-музыки. Именно он к записи концерта «Аквариума» с Пятого Ленинградского рок-фестиваля дописал в конце кассеты неизвестного мне тогда Башлачева с песней «От винта». Одной этой песни оказалось достаточно: я влюбился в Башлачева навсегда. Спасибо тебе, благодетель…

В наше время большинству имя Саши Башлачева говорит либо очень мало, либо вообще ничего. Собственно, эти строки — для них. Но я не тешу себя иллюзиями, что смогу передать всю глубину и широту его творчества, поэтому хочу предоставить место словам его песен, цитатам из интервью. Даже в этих коротких, выдернутых из контекста отрывках улавливается его характер. И можно прикоснуться к внутреннему миру этого необычного человека, явно отмеченного Судьбой. Возможно, я идеализирую Башлачева, превознося его достоинства, ведь у него были и недостатки. Но по прошествии стольких лет все мелкое вымывается из истории его жизни, как песок, оставляя только значимые события, важные встречи, главные слова.

Акварели Гессе

Информация о материале

Автор: Дмитрий Зубов

Во французском языке есть интересное выражение — «скрипка Энгра». Своим появлением оно обязано известному художнику Жану Огюсту Доминику Энгру и его страстному увлечению музыкой. Но людей, занимающихся каким-нибудь любимым делом параллельно со своей основной профессией, оказалось так много, что это выражение зазвучало и на других языках, обозначая другое призвание, или вторую натуру, человека.

Герман Гессе не стал исключением. Правда, его любовь к рисованию назвать второй натурой в прямом смысле слова нельзя. Натур было гораздо больше — можно только удивляться многогранности его таланта. В молодости Гессе, подобно Энгру, не мыслил себя без игры на скрипке, год учился на часового мастера, неплохо разбирался в антиквариате. Но живопись заняла в его жизни такое место, что привычное слово «увлечение» не достаточно хорошо передает глубину происходивших в его душе процессов. «Поверьте, меня давно уже не было бы в живых, — признался однажды писатель, — если бы в самое сложное время моей жизни первые опыты в рисовании не поддержали бы меня и не спасли». Впору вслед французскому выражению «скрипка Энгра» ввести в обиход новое понятие — «акварели Гессе». И употреблять его в тех случаях, когда это занятие помогает «в сложном деле — выстоять в жизни». Так говоря о рисовании, Гессе нисколько не преувеличивал.

Шоколадница

Информация о материале

Автор: Светлана Обухова

Представьте на минуточку, дорогой читатель, что вы в уютной венской кофейне, в 1745 году, сидите у дальнего окошка и пьете чудесный шоколад.

Мимо столиков ходит очаровательная девушка. Ее зовут Анна Бальтауф. Отец Анны — обедневший дворянин, и поэтому ей приходится продавать здесь шоколад. Она разносит посетителям необыкновенно вкусный напиток, о котором в Вене столько разговоров, и кажется, будто не замечает ничего вокруг, кроме своего подноса. Так она скромна.

На Анне серебристо-серая юбка, золотистый корсаж, сияющий белизной фартук (еще не распрямились его складки, ведь он только что вынут из бельевого ящика), тонкая белая косынка, а шелковый чепчик, будь вы восторженный поэт, наверняка сравнили бы с лепестком розы... Девушка сама как роза — нежна, свежа, грациозна. Да к тому же всё в ней исполнено благородства и достоинства.